Все сие происходило в течение Страстной недели, с окончанием которой кончился и март месяц. День Пасхи случился в сей год у нас в самое первое число апреля. Я отпраздновал оный в кругу всего своего семейства и все мы были веселы и довольны, но последующих за сим прочих дней Святой недели почти не видел. Директор наш заметал нас повелениями за повелениями и надавал нам требованиями и предписаниями своими столько трудов и работы, что не только все канцелярские мои служители, но сам я имел полны руки работы и мы всю Святую неделю прописали и промучившись всякой день до усталости трудами. Словом, во все мое долговременное в Богородицке пребывание не имел столько наискучнейших трудов по должности, как в сие время. Происходило сие оттого, что г. Дурову, как новому полновластному начальнику, хотелось оказать свое искусство в правлении, а особливо по бумажным делам; и чего и чего не принуждены мы были по требованиям и по хотениям его писать и переписывать, и на большую часть пустого и такого, чему мы все внутренно смеялись и негодовали. Не удовольствуясь одними то и дело присылаемыми предписаниями, прислал он еще к нам одного комиссионера или, прямо сказать, шпиона, отысканного им в Туле из тамошних квартальных офицеров и принятого им к себе для определения к должности у нас по волостям. Человек сей прозывался Сорокиным и был таков, что мы при первом взгляде на него и заключили, что надобно было ему быть из плутов плуту и самому негодному человеку. В заключение сем мы ни мало и не ошиблись, ибо не успел он приехать как и начал все вышаривать и выискивать, как сущий бездельник. Но, спасибо, что канцелярия моя была во всем исправна и ему трудно было найтить какие-нибудь неисправности в оной. Со всем тем, секретарь мой Варсобин, но известному негодному его характеру, не преминул тотчас с ниш, к превеликой досаде моей и доброго моего секретаря Щедилова, снюхаться и внушить ему всякие бездельствы и клеветы по своему обыкновению, хотя после самому же ему они во вред обратились. Впрочем, первейшими деяниями нашего нового полновластного начальника было то, что он уничтожил бывшую у нас до того волостную богадельню, и обрадовал сим всех бывших в ней бедняков, содержимых на казенном коште, на самый первый день Пасхи, и чрез то навлек на себя проклятие от сих бедных старух и стариков. Вторым и также новым безрассудным и таким деянием, в котором он после сам раскаивался, было то, что он велел распустить всех бывших у нас при доме и так называемых бобылей, набранных из обедневших совсем крестьян и употребляемых до того на исправление всех мелких ежедневных работ в садах и при доме казенном, и получавших за то месячину из магазина. Сделано было сие по представлению моему для облегчения крестьян и они были очень нужными людьми. Но г. Дурову показалось, что они много съедают хлеба и получают жалованье, хотя все сие составляло самую безделку, и потому велел он их всех распустит и как, неимеющих ни домов и ничего, заставил скитаться по миру. Самому ему они после очень вознадобились, но их взять было уже негде.
Свободное копирование
