Во время войны длинный корпус технической школы, построенный в стиле конструктивизма, сохранял наш дом от обстрелов с Пулковских высот. Защита оказалась очень надёжной, ни один снаряд его не коснулся.
Основной корпус со скругленными торцами сильно вытянут в длину, отдельный цилиндрический объем столовой связан с основным корпусом переходом на уровне второго этажа. Учебные классы размещались по обеим сторонам продольных коридоров. В закругленных объемах по концам здания располагались актовый и физкультурный залы.
При реконструкции корпуса школы часть западного крыла, примыкающую к проспекту Стачек и получившую несколько большИх пробоин, укоротили более чем на сто метров и снесли (фото в главе 4-3-1). После войны проще казалось снести и убрать "лишний" объём здания, меньше энергозатрат, меньше хлопот.
Смотрю на наш дом, и так мне хочется оказаться в уютной квартире моего детства, пройти к окну и присесть на подоконник. На низкой тумбочке около окна, справа от стола стоял огромный фикус, и на подоконниках у нас всегда было много различных цветов. Бабушка разводила оранжевые граммофоны, оберегала столетник и лимон, пахучие листики его я использовала, когда по заданию учителя биологии, Зои Яковлевны, готовила скелет листа.
В простенке между окон стояло высокое дубовое трюмо в резной раме. Полка трюмо позволяла мне во весь свой рост подходить к нижней части зеркала и любоваться своим отражением. На меня смотрела круглолицая, крепкого сложения, девчушка с озорными выразительными серыми глазками.
Чтобы заглянуть в верхнюю часть зеркала, мне нужно было подтащить высокий дубовый стул с кожаным сидением и влезть на него. А чтобы не свалиться с пружинившего мягкого сидения, я держалась за полку трюмо, где на кружевной салфеточке, прямо у зеркала и отражаясь в нём, стояли две высокие зелёные вазы с красивыми искусственными цветами.
Здесь же, в низких овальных вазочках лежали гребешки и расчёски. Множество различных заколок и шпилек можно было найти, если приподнять маленькую крышечку круглой хрустальной шкатулки. Рядом стояли несколько флаконов одеколона и духов. Всё это можно мне без помех потрогать и понюхать, когда взрослых не будет дома.
По краю зеркала,справа,как раз за вазой с цветами, проходила заметная широкая трещина. Оказалось, что в 1905 году по окнам стреляли и даже ранили в плечо мою бабушку Клавдию Сергеевну. Причиной выстрела стала она сама, когда беззаботно прихорашивалась перед ним утром. Пуля попала ей спереди в левое плечо, оставив на всю жизнь заметный шрам на спине, и застряла в стене. Ранение крайне обеспокоило всех близких.
Вероятно, после этого случая на окнах, кроме тюлевых занавесок, всегда крепили тяжёлые плюшевые или шерстяные, а летом вышитые льняные гардины.Такие же шторы обрамляли и комнатную дверь. Крепились гардины на деревянные карнизы,которые затем подвешивали над дверным и оконными проёмами.
Однажды я умудрилась сорвать дверной карниз, он свалился мне на голову. Ударил сильно по переносице, все лицо моё посинело и опухло... Девчонкой росла я резвой, непоседливой, похоже ещё и неуклюжей, недаром папа начал дразнить меня с детства "мишей косолапым".
Как раз в эти дни 1947(?) года к нам из эвакуации приехала семья старшего брата папы, Виктора. Вместе с работниками Кировского завода Виктор, его жена, Екатерина Степановна, и трое детей жили в войну на Урале, работали в Нижнем Тагиле.
Так уж сложилась судьба двух братьев, младший, мой папа, прошёл всю войну и вернулся живым и здоровым. Старший, Виктор, простудился, работая на заводе в тылу и умер в эвакуации, оставив трёх сирот и молодую 42-летнюю, вдову.
В Ленинград въезд для эвакуированных ещё был закрыт и папа оформлял для тёти Кати и её детей пропуск.
Сохранилась в домашнем архиве эта справка-вызов. Работать тётя Катя стала секретарём - машинисткой в военной части, где служил папа. Приехали они к нам за Нарвскую заставу, в эту маленькую двухкомнатную квартиру и жили с нами одной семьёй.
Здесь-то и встретились мы впервые. У меня эта встреча не сохранилась в памяти, зато очень хорошо её запомнили мои двоюродные сёстры и брат. Они рассказывают: "Встретила нас девочка с абсолютно круглым (хоть проверяй по циркулю),посиневшим и опухшим лицом". Такой я предстала перед ними,такой я и запомнилась им,моим двоюродным - сёстрам Маргарите (1929 г.р.), Клаве (1936 г.р.) и брату Виктору (1938г.р.).
Разместились родные в большой комнате. Главным её украшением была небольшая хрустальная люстра, с диаметром окружности внешнего верхнего обода не более 40 см и внутреннего, нижнего обода около 25 см. Хрустальные подвески, в виде тригональных призм, преломляли падающий на них солнечный свет в искрящийся радужный спектр. Сейчас эта люстра, немного изменённая, висит у брата в квартире на Полярников.
На полу в комнате, от порога до окна, в праздники стелили узкую светло-жёлтую ковровую дорожку с каймой, метра 4 длиною. В будние дни стелили домотканые полосатые половички,из маминого приданого. Комната была светлая, солнечная, уютная.
На оттоманке,стоявшей около стены,спали мои родители. Рядом стоял дубовый, раздвижной на три доски, но очень аккуратный, с изящно изогнутыми ножками, стол. На ночь тётя Катя с детьми укладывались спать под этим столом.
Умер Виктор Иванович,отец и муж,– огромное горе вдове, детям. Чувство вдовства и сиротства в некогда счастливой семье старшего брата не проходило, а только обострялось. Очень сложно было их отогреть и приласкать. Сложно было даже моему папе – «крёстненькому» - так его любовно звали племянники, он был у всех них крёстным отцом.
Лучше всего, вероятно, это получалось у бабушки КлавдИ, именно КлавдИ,а не Клавдии, её ласк и строгости хватало на всех. Рита пошла ученицей чертёжницы на завод им Молотова, где уже работала моя мама.
Днём и за обеденным,и за письменным столами постоянно кто-то занимался, Клара и Витя прилежно учились. А я, маленькая - удаленькая, бдительно следила за их прилежанием, выглядывая из-под стола, копируя взрослых, грозила ребятам пальцем со словами:
«Дети, лёки, мати-мати (дети, уроки, математику!)»
Так вспоминают мои родственники, вместе мы прожили около двух лет. Конечно,тесновато было, но что поделаешь,– мы родные люди!
Свободное копирование
