В течение всего февраля месяца не случилось с нами ни каких дальних особливостей, кроме того, что в первые числа оного недомогал я несколько дней сряду от жестокого кашля, и около половины сего месяца не мог несколько дней и сын мой, также и малютка внук мой, и сей так жестоко, что мы не чаяли ему быть и живому. Однако, все сие не мешало нам угощать у себя приезжих наших родных Кашинских или паче Тверских; поелику все они жили не в Кашинском своем отцовском доме, а в самом городе Твери, в купленном домике. Между ими и их братом, женившимся на купеческой дочери, вышла несогласица. Жена его рассорила мужа своего с ними и отвела его даже и от нас, так что он не только ко мне ни однажды еще со своею женою не приезжал, но ко мне не писал и писем. Таковая его ко мне неблагодарность была мне хотя очень чувствительна, и тем паче, что я с моей стороны не подал ему ни малейшего повода к неудовольствию, но, напротив того, во время ребячества и молодости его, старался о его воспитании и обучении всему, что мог, и старался отечески; но пособить тому было нечем. Он совсем от вас отклонился и вел себя, как бы совсем чужой, а не столь близкий родственник. Что ж касается до сестер его, то сии любовью и приверженностью своею к нам и к моим детям заменяли сей его недостаток и вели себя относительно к нам так, что мы ими были весьма довольны. Они, будучи все три незамужними и находясь в таких летах и обстоятельствах, что о замужестве и помышлять им было не можно, приезжали в сей раз к нам сколько для свидания с нами, а более для совещания, как бы им, на случай кончины которой-либо из них, укрепить часть маленького своего имущества и небольшой Бежецкой деревни оставшим другим сестрам и обезопасить от брата их неблагодарного, -- что мы и помогли им сделать. Они прогостили у нас в сей раз более двух недель, которое время провели мы с ними довольно весело, и постарались, чтоб оно было для них приятно. Частые приезды к нам и к зятю моему гостей, который равномерно их у себя всячески угощать старался; многократные увеселения, доставляемые им нашими музыкантами и певчими; бываемые то у нас, то у зятя моего вечеринки, и даже самые танцы; а сверх того, неоднократные разъезды с ними по гостям, как Богородицким, так и к уездным нашим друзьям и знакомым, и ласки, оказываемые ими от всех, произвели то, что они и не видали, как прошло все сие время.
В течение сего периода времени удосужился я написать и отправить ответное письмо к г. Нартову. Но как оное не содержало в себе ничего в особливости интересного, а было-таки довольно велико, то не хочу обременять вас чтением оного во всем пространстве, а скажу только в кратких словах, что я благодарил его за присылку кунжутных и щеточных семян, уведомлял его о начальных с ними, но весьма неудачных опытах, неподающих мне никакой надежды; также и о тщетных моих стараниях о испытании глины моей фабрично на фабриках и сукноваляльных, и обещаниями стараться о том и впредь все сие длинное письмо и кончил.
Кроме сего, имели мы во время пребывания у нас моих племянниц случай узнать, что бывший Настасьин жених г. Жданов находился опять и при самой смерти болен и присылал за лекарем нашим, для лечения себя. Мы, услышав о сем, потужили о сем молодом и столь коротко нам знакомом человеке; жалели, что расстался он с нами не простяся, а с другой стороны благодарили Промысл Господень, недопустивший нас войтить в теснейшую связь с человеком, толико нездоровым.
Свободное копирование
