Теперь, возвращаясь к прежней материи, скажу, что в последующий за сим день, случившийся воскресным, съехались и собрались мы все опять к наместнику. Я застал г. Юницкого еще дома, и мы с ним приехали вместе, когда служили еще всенощную. Народу собралось потом очень много, но все, к превеликому удивлению нашему, били опять одну только табалу несколько часов. Наместник не удостоил всех ни одним почти словом, но вышел очень смутным и прошел прямо в церковь к обедне; не удалось никому ничего с ним поговорить. Все остались дожидаться возвращения его из церкви, думая, что тогда пробудет он несколько с народом и поговорит; однако, не то воспоследовало, а он, как бы боявшись всех, прошел мимо, не останавливаясь, в кабинет свой и заперся в оном. Итак, и в сей раз не удалось никому и снова с ним молвить; все начали опять бить табалу и потом стали разъезжаться г. Юницкий решил также ехать и, подхватя меня, увез к себе обедать, сказав мне, что наместник в сей день будет обедать у губернатора, а ввечеру в редуте. Отобедав у Юницкого, заехал я от него к Верещагину и просидел у него до ночи, говоря о тогдашних происшествиях. Он уговорил меня ехать вместе в редут, куда мне и хотелось ехать, и нет. Но как, по всем видимым обстоятельствам, не было тогда мне причины чего-нибудь от наместника опасаться, поелику голова его не теш была занята, да и всем недоброхотам и злодеям моим самим до себя дошло дело и им не до того было, чтоб помышлять о каких-либо против меня злодействах, -- то согласился и я на убеждение г. Верещагина и поехал туда с безбоязненным уже духом. Мы нашли там превеликую толпу народа в собрании, а скоро после нас приехал и наместник. Итак, видел я его опять тут; видел и он меня; смотрел не один раз на меня пристально и, по-видимому, довольно благосклонно, но не промолвил со мною ни одного слова, а пробыв тут очень недолго, от нас уехал и прислал после того за господином Вельяминовым. Все бывшие в редуте удивились сему явлению и начали въявь почти перешептывать, что наместнику подано множество просьб, и что в доме у него будет не без шума. Но что у него с вице-губернатором там происходило -- того не могли мы уже узнать, а говорили только, что наместник был до крайности взбешен и приведен в такую досаду, что расположился выехать из Тулы гораздо прежде, нежели как до того говорил и думал. По отъезде его из редута, недолго пробыли и мы в оном. И достопамятно, что сей раз был последний, что я его в жизнь мою видел; ибо, как я наутрие приехал к господину Юницкому, то сказал он мне, что как, по всему видимому, не дойдет уже до обоих нас никакого дела, то мне нечего более делать, и я могу, отобедав у него, собираться уже в обратный путь и ехать к своему месту, в Богородицк; чем я был и доволен. Но как было когда уже не рано, то расположился я заехать от него в город и употребить остальное время сего дня на исправление покупок, а пустился в путь свой до света, на другой день, в который и возвратился к родным своим, дожидавшимся меня со смущенным духом, благополучно.
Сим образом кончилось и в сей раз мое путешествие, наводившее на меня сначала столько душевного смущения и беспокойства. Я, размышляя на обратном пути о всех бывших происшествиях, не мог и в сей раз надивиться чудному сплетению между оными, и чтоб не усматривать и при сем случае явные следы благодетельного Божеского обо мне попечения, сохранившего меня не только от всех злодейств, замышляемых против меня моими завистниками, но и самих их повергнувшего в такое смущение, что им не до того было, чтоб мною заниматься, а они рады были, что прогнали почти силою и самого наместника из Тулы и до того вздурили, что он, бросив все, в тот же день ускакал из Тулы.
Свободное копирование
