Спецкор «МС» Владимир Клименко встретился с писателем-фантастом Киром Булычевым во время вручения ему на фестивале в Екатеринбурге престижной литературной премии «Аэлита».
Мне посчастливилось достаточно близко познакомиться с Киром Булычевым, известным в миру как Игорь Всеволодович Можейко, и общаться с ним на протяжении нескольких дней в неформальной обстановке. Разговоры в гостиничном номере, в машине и, наконец, за праздничным столом вылились в продолжительную беседу, полностью которую привести, разумеется, не удастся, поэтому придется воспользоваться лишь ее фрагментами.
Игорь Всеволодович оказался удивительно доброжелательным собеседником. В распоряжение редакции «МС» он предоставил один из своих последних рассказов, неизвестный широкой публике. «Вирус не отстирывается» (рассказ читайте на 32-й стр.) должен войти в полное собрание сочинений Кира Булычева, которое планируется выпустить в этом году.
— Кир Булычев в нашей стране автор настолько известный, что как-то неудобно спрашивать, а почему «Аэлита» не была присуждена ему намного раньше?
— Ну, это произошло по ряду причин. Не вдаваясь в излишние подробности, скажу, что дважды отказывался от этого приза. И происходило это не от непомерной гордыни, а из желания, чтобы «Аэлитой» оказались отмечены другие авторы, возможно, более достойные. В первый раз я настоял, чтобы приз был отдан Северу Гансовскому (кстати, я вынужден был приехать в Екатеринбург, чтобы получить этот приз за него, так как он был очень болен), а второй — Володе Михайлову.
— И сразу же напрашивается вопрос: «Аэлита», конечно, приз престижный, но ведь существуют и другие. «Бронзовая улитка», например, или «Странник».
— С «Интерпрессконом» сложились особые отношения. В момент его основания Борис Стругацкий попросил меня участвовать в работе жюри. Тогда казалось, что группа писателей малеевской школы сумеет, не обосабливаясь от остальных, придерживаться объективного взгляда на литературный процесс. Но через два года выяснилось, что призы они намерены присуждать лишь самим себе. Это продолжилось и в дальнейшем. Тогда я разорвал свои отношения с «Интрепрессконом». Кроме, скажем, Лазарчука, Столярова, Рыбакова и еще отдельных избранных, существуют и другие писатели, которые вполне могли бы претендовать на «Бронзовую улитку». Увы...
— Писательство для вас профессия?
— Я ощущаю себя профессионалом. И даже не столько от того, что мною действительно много написано, но и по отношению к своему делу. Часто еще спрашивают: как я пишу, почему? Однообразие, с которым эти вопросы задаются, удивляет. Обычно я отвечаю: пишу, когда есть свободное время. Ну а почему? Почему, скажем, вы полюбили девушку? Вопрос из этого же ряда.
— Игорь Всеволодович, но ведь ничего не происходит просто так. Нужен какой-то толчок, повод.
— Если считать поводом, что в детстве я попал под машину, случилась такая беда, и на некоторое время оглох, после чего, естественно, общение не только со сверстниками, но и с родителями было затруднено, то это повод. Или толчок. Стал много читать, в дальнейшем чтение трансформировалось в желание сделать что-то самому.
— Вы один из самых успешных отечественных авторов. Ваши книги всегда пользовались популярностью...
— Не совсем так. Успешно печатался, как ни странно, в семидесятые-восьмидесятые. А в 89-м как отрубило. И только сейчас ситуация стала медленно изменяться. Опять пошли звонки от издателей с предложениями.
— Это как-то связано с тем, что происходило в эти годы в стране?
— Напрямую. Еще, скажем, десять лет назад, собираясь своим писательским кругом, мы мечтали — вот разгонят издательство «Молодая гвардия», извечного тогда монополиста на выпуск книг в жанре фантастики, вот заживем, вот напишем... Мы не очень в это верили тогда, но мечтали. И вот ворота открылись. Но разве мы предполагали тогда, что в эти ворота войдут совсем другие. Хлынул поток переводной литературы, в основном американской. Потребовалось десять лет, чтобы насытить рынок.
— А как вы относитесь к тому, что было издано из многочисленных переводов?
— В основном это ужасно. Посмотрите, что пользуется успехом. И в этом трудно винить только издателей — все сейчас диктует спрос. Но спрос специфический. Самым платежеспособным оказалось многочисленное племя владельцев ларьков и киосков. Что оно требует от писателей? Разумеется, что-то наиболее отвечающее его умственному уровню. Самый популярный жанр на сегодня я определил бы так: в крови и сперме по колено. Но и это можно понять. Страна так долго была лишена детективов и фантастики, что готова слопать любой суррогат, лишь бы отвечал жанру.
— Игорь Всеволодович, но ведь и отечественная фантастика сейчас во многом стала очень похожей на переводную.
— К сожалению. Я бы хотел увидеть конкуренцию двух школ, а не слепое подражание. Часто многое из того, что издают российские авторы — то же американское фэнтези, только имена изменены на русские. Обидно это еще и потому, что на 80 процентов такая «литература» в Штатах пишется толстыми домашними хозяйками, почти от нечего делать.
— Неужели все так безнадежно?
— Не сказал бы. Повторю, что маятник медленно, но пошел в другую сторону. Еще год назад в списках бестселлеров было 8-10 зарубежных авторов из десяти, а сейчас 8-10, но отечественных. Лидируют российские авторы и в списках интеллектуальных бестселлеров. Когда на днях я уезжал из Москвы, самым популярным оставался трехтомник Лидии Чуковской об Анне Ахматовой. Люди не жалеют 120 тысяч, лишь бы приобрести его и прочитать. Надеюсь, что это только начало.
Источник: http://www.rusf.ru/kb/int/duhovnuyu_pischu_dlya_rossii_pekut_amerikanskie_domohozyajki/text.htm
Свободное копирование
