2.01.15 Ни о чём не хочется писать, в голове только Максим, Галя и вся их семья. Только что говорила с Галей. Она на пределе выдержки, чтобы не плакать.
Только факты – Макс обратился к врачу по поводу ослабевшей левой ноги, ему её стало трудно перемещать (паралич?), а доктор отправил его на томографию.
В Бурденко сказали, что локализация опухоли настолько неудачная, что там её не возьмутся удалять, если в результате дополнительных обследований выяснится необходимость операции.
Нога уже настолько не держит Макса, что он даже стал падать. А ещё в начале декабря он встречал Галю в аэропорту и нёс чемодан.
Не хочу писать, что их ждёт (сужу по описанию глиобластомы в сети).
Галя задерживается минимум на месяц помогать Гале младшей и, возможно, даже Володя возьмёт отпуск и там задержится - полетел в Москву к Новому году встретить праздник в семье сына. Встретил...
По просьбе Юли Мучник к депутату Чингизу Акатаеву Томская область предоставила Максу квоту на бесплатную операцию, но даже обследование выливается в очень приличные суммы.
Молюсь утром и вечером за Максима, но в церковь не могу выйти – кашель меня выворачивает, особенно ночью.
Как хрупка жизнь! Как мы отгоняем от себя воображение, когда сталкиваемся с жуткими болезнями и не примеряем их на себя. «Чур-чур-чур».
У Наташи Ч. Боря умер от того же, операция задержала конец, но не предотвратила, да ещё после операции у Бориса парализовало одну руку…
Вчера очень хорошо «посидели» с Женей в скайпе – аж 3 часа. Перетолкли всё. Говорили о книгах, о политике, они с отцом сцепились по поводу Крыма.
Про Макса…
Не даром Галя года два назад заговорила – «Хорошо бы умереть» (ей очень претит мысль о переезде поближе к Максу и связанных с этим хлопотах).
Умирать родителям надо в момент наибольшего успеха детей.
Коля в Лондоне, Макс – в столице. Что ещё желать?
Как умолить Господа взять их под свою защиту, если ни один из них в Бога не верует. Там одна Галочка Максова - верующая...
Звонила Таня Л. Я рассказала ей о Максе, она быстро свернула разговор – та самая реакция «Чур меня!» А ведь Галина одногруппница
Всегда с Галей приходили к соглашению, что заведомо смертельная болезнь должна приниматься со смирением – лечить её, это и мучить больного и его близких ради нескольких лишних месяцев, и нерациональные затраты и душевные, и физические, и материальные.
Сейчас это коснулось нас. Всё отдадим.
И надежда и хоть чем-то, хоть чем-то.
Галя (ещё): «Надо три МРТ, разных, всего на сумму 15000».
Значит, ещё надеется – что может быть не всё так серьёзно, а деньги тратим большие...
Серьёзно, Галя, серьёзно. Если диагноз подтвердится, то может помочь лишь обыкновенное чудо. Сколько уже было примеров – человек умирает от той болезни, с которой он боролся у других.
Недавно умер один сотрудник ТВ-2 35-летний и тоже от опухоли в мозгу.
Га-ля!
Макса жаль, не знаю как. Но Галя!...
Она будет там до конца, я уверена. Она всё будет видеть. Возможно, что она вообще больше не вернётся в Томск. Разве если Галочка захочет перебраться поближе к родителям.
Мой порыв (безоговорочный) её проводить в аэропорту – это тоже из области предчувствия. Никаких сомнений не было, что это надо было сделать - хотя мороз, обледенелые тротуары, помощи от меня никакой. Но вот это желание - побыть рядом, пока не улетела.
И в аэропорту, уже попрощавшись, уходя и махая ей, проходящей досмотр, какое-то сожаление – что прощание было не очень…
Вроде расставание с сестрой (сам процесс) не очень рифмовалось с событием. Было недостаточно прочувствованным, что ли.
Это ощущение от себя гнала, потому что – что могло случиться? Авиакатастрофа? Понятно, что против этого была заслонка – не может быть!
Получилось, что я прощалась с Галей, улетающей навстречу горчайшей беде, которая только может случиться с матерью. Прощаюсь с той Галей, которой уже никогда не будет.
Свободное копирование
