Третьего мая я был на вечере Маяковского, а пятого на Игоре Северянине, обоих слушал в первый раз. Хотя до сих пор я знал очень многое (почти всё) из сочинений Северянина и многое мне очень нравилось, а Маяковского совсем не знал, а если что знал, то это мне не нравилось, но при личном слушании эффект получился обратный: Игорь своим слащавым популярничанием и мяуканием как-то опошлил и расслабил крепкий экстракт некоторых талантливых блёсток, которыми пересыпаны его стихи; Маяковский же наоборот, как-то скрепил в одно крепкое целое все свои разбросанные и как бы бестолковые фразы. Он читал энергично, с типичным футуристическим натиском, несколько грубоватым, но весьма убедительным.
Несколько слов о Ларисе Рейснер, с которой когда-то в «Медном всаднике» мы кололись на тему о моей музыке. Это – дева, помешавшаяся на своём уме, и действительно неглупая, знает решительно всё, т.е. литературу, искусства, политику, философию, и обо всём говорит с весёлой иронией, вечно занята, издаёт какой-то журнал. Друг к другу мы тоже относились с весёлой иронией, но в последнее время, аккуратно встречаясь всюду, куда ни пойдёшь, т.е. на всех выставках, на Маяковском, на Северянине – сменили иронический тон на дружеский – и очень мило проводили время в обществе друг друга.
Шестого я забрал телескоп, чемодан с вещами и уехал в своё имение. Погода была превосходной, всё зелено, но не успел я приехать, водвориться, с удовольствием обойти мои шесть комнат, коридор, балкон, чердак, как температура стала быстро падать, а затем повалил снег, сначала пополам с дождём, а потом безраздельно, в чистом виде, и на другой день утром всё вокруг было бело, как в январе, настолько, что ни один зелёный листок не проглядывал сквозь белый покров.
Моё астрономическое увлечение было так велико, что вечером, когда большие тучи неслись по небу и, кое-где раздираясь, вдруг открывали кусочек неба со случайно блеснувшей звездой, я спешил заметить эту точку и направлял туда телескоп, кутаясь в пальто и шарф и замерзая от холода, с тем, чтобы в случае, если в этом месте опять откроется небо, то чтобы успеть поймать звезду в мой трёхдюймовый рефрактор. После ряда неудачных попыток я убрал телескоп и лёг спать. Моя «первая ночь с телескопом» прошла неудачно! Через два дня погода исправилась на весеннюю, а девятого я отправился в Петроград с целью посетить консерваторский акт.
На акте по обыкновению торжественно, оживлённо и любопытно, хотя особенными талантами выпуск не блеснул. Отправившись в зал, я скоро встретил Мариночку, и так как я неподдельно обрадовался её видеть, то мы очень мило с ней беседовали. Один из её первых вопросов был:
- Почему вас не взяли в солдаты? Или потому, что вы талант?
Я ответил:
- Ну уж конечно. Как это вы вдруг догадались?
Мне на акте очень понравилось и вечером даже не захотелось уезжать назад в «имение»! Пошёл к Андрееву играть в бридж и, в сущности, напрасно, так как небо очистилось от облаков и было «телескопично». В созвездии Тельца столпились все планеты: Марс. Венера, Юпитер. Не надо было откладывать, иначе дальше в мае Телец будет на небе в течение дня, и ночью его не будет видно.
Свободное копирование
