1790 - 2

Письмо 262.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Это были фарфоровые заводы [в Петербурге]. Хотя вы и изволили писать, чтоб я постарался на них побывать, но я, имевши до того еще случай наслышаться об них довольно, великое имел и желание их посмотреть. Здесь есть некто из знакомых Михайлы Васильевича г. Берников. Он -- из первых здесь архитекторов и находится при князе Вяземском, равно и при сих славных у нас в России заводах. Он то, увидев наши пески и узнав, что я любопытствую видеть здесь все примечания достойное, обещал меня свозить туда и все показать. Вчерашний день был к тому назначен. Ранёхонько вставши и одевшись, поехали мы с братом Михайлом Васильевичем к сему г. Берникову. Даль ужасная! за Невский монастырь и вне города, и там уже недалеко и заводы. Теперь скажу вам, батюшка, что я сколько ни благодарен был ласками к себе г. Берникова, но еще более он меня обязал, взявши на себя труд меня повсюду выводить и все показать. И в самом деле, нас выводили всюду и всюду и все мне показывали. Словом, я видел все, и имею теперь великое понятие о всех работах при делах фарфоровых вещей и какие притом различные распоряжения и установления. Есть также много и очень много и тут чего посмотреть, а особливо в рассуждении изящества и совершенства многих скульптурных работ и фарфоровых штук. Для глаз же более всего, между прочим, зрения достойна палата, заполненная отделанными уже совсем вещами и расставленными для продажи. В сем магазине находится фарфору на многие десятки тысяч. И мы не утерпели с братом, чтоб не промотать на то по нескольку рублей. Мы хотели было еще съездить к князю Вяземскому на дачу, где есть также кое-что зрения достойного.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Теперь скажу вам, батюшка, что это у нас здесь за зима! Никто от роду не помнит таковой непостоянной и негодной. Сколько раз замораживало я сколько раз делалась оттепель! Сия же последняя сделала теперь все скверным, и сколько хороша по наружности, казалось, стала зима, столь скоро оная и сошла. Слякоть, дождь, а особливо сегодняшний проливной, согнал снег до единой капли. Все обледенело так, что никому нет способу на ногах держаться. Каналы все покрыты водою. Неву также во многих местах взломало, боятся даже, чтоб не прошла, а о дороге сказывают, что и говорить уже нечего: ни на санях, ни на колесах ехать нельзя.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Сегодня слышали мы, будто наш наместник Кречетников подал уже челобитную в отставку и об увольнении от всех дел. И сие известие меня несколько потревожило и в рассуждении вас, но не знаю, может быть сие еще и не правда, и не одни ль еще тому догадки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Еще скажу вам о снах, что вы изволите писать; то и я, не будучи никогда суевером, делаюсь отчасти им верующим. Поверите ли, сударь, что истинно частёхонько такие грезятся сны, которые заставляют поневоле их примечать, но что ж? ведь точно и сбываются! Может быть, сокрывается тут какое-нибудь таинство натуры, либо происходит от разгоряченных умовоображений...."

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

17 декабря, в понедельник, поутру.

   "Вчерашний торжественный для меня день и кончился весельем. Я вам расскажу в чем оно состояло. Не успел я вчера остановиться к вам писать, как вдруг подают мне листок, объявление театральное о сегодняшнем спектакле, что будет представлена большая комедия "Мещанин в дворянстве", со многими весьма хорами и балетами, и что сим представлением закроются театры до самого 7-го генваря. "Вот тебе на! воскликнул я! поэтому вряд ли мне удастся посмотреть еще здешних театров, но я не пропущу сей раз и поеду в театр". Я подкрепил свое намерение тем, что брат Михайло Васильевич дал мне знать, что сия пиеса достойна зрелища. Итак, я хотя и не думал совсем быть сегодня в театре, а хотел побывать кой у кого знакомых, но в одну минуту вздумал и туда поскорей поехал, чтоб застать лучшее место; хотя и раненько слишком приехал, но время ожидания представления провел не напрасно, ибо в сие время познакомился как-то очень скоро с двумя армейскими капитанами, которые были во всех нынешней кампании с Шведами сражениях и довольно в сие время наудовольствовал свое о том любопытство. Впрочем, скажу вам, что много раз благодарил себя, что поехал сегодня в театр; пиеса очень достойна зрения. С одной стороны ужасная ее сатира, а с другой -- комичество заставляли всех зрителей смеяться до надсаду, но какие в ней хоры и балеты и изображение всего великолепия свиты Турецкого султана, то можно сказать, что в сем роде она есть наиизящнейшая пиеса. Глаза и уши великие чувствовали при том удовольствия. Но не одному себе снискал я удовольствие, что видел сей спектакль. Я брал с собою в театр Василья и Тимошку, и они совершенно очаровались виденным всем и слышанным, а особливо балетами, которые и в самом деле совершенны в своем роде.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Погода у нас продолжается очень ненастная; то и дело дождь, и не осталось нигде ни малейшего признака, что остановилась зима и было много снега. Вообразите себе, какая это чудная зима: Рождество Христово уже на дворе, а у нас настоящая осень, так как бы в сентябре! Улицы все здесь запружены грязью и жидким киселем; хотя куда и хотелось бы съездить или сходить, поневоле иногда посидишь дома. Что-то у вас там? Не бежала ли также зима куда-нибудь в гости, как здесь? распутица ужасная!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Еду я сперва к старику своему Артемью Никитичу, давно уже мне хотелось у него побывать, но все не удавалось, либо за непогодою, либо по краткости времени, в рассуждении отдаленности его жилища. Погода сегодня сделалась также лучше и подмерзло немного; ни холодно, ни тепло. Старик принимает меня по-прежнему опять очень ласково и не знает как наговориться. Я просидел у него до 12 часа и множество было у нас разговоров, сколько ничего незначащих, а более касающихся до наук и до прочего. Он мне на сей раз дал у себя почитать один скорописный перевод, по важному содержанию которого дать мне на время домой никак не соглашался. Книга сия переходит секретно из рук в руки, а название имеет "Подарок китайского императора европейским государям на новый 782 год". Сочинение, в самом деле, чрезвычайно острое и умное, состоящее в тонкой политической критике и ценении всех ныне царствующих в Европе государей, каждому особо, и многие из них расчинаны тут в прах.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   "Давно уже хотелось мне побывать в некоторых из здешних кирках, но все как-то не удавалось. Вчерась же поутру, имея опять братнину карету свободною, поехал к обедни в католицкую церковь, и не раскаялся, что сие сделал. Я приехал туда в самую пору и, к моему счастию, служение отправлялось во всей форме, следовательно, я и имел случай насмотреться довольно и видеть весь обряд служения католицкого. Лютеранское я видел много раз, как вы сами изволите знать, в Москве; но зрелище сего было для меня совсем ново и любопытно. Их образ богослужения -- сколько с одной стороны странен и смешон для не видавших никогда его глаз, столько с другой стороны имеет в себе много почтенного и впечатлевающего в человеческих мыслях. А особливо трогательное играние на органах, соединенное с пением, столь проникает в глубину сердца, что мне кажется, что сие установление весьма полезно и удобно для возжения пламенного к Богу усердия в истинном христианине. Так же можно приписать похвалу и самим католикам, что они с великим благоговением слушают отправление своей службы, и усердие многих из них простирается до высочайшей степени, и начертано у всех на лицах. Впрочем, скажу вам, что прекрасивая архитектура наружности и великолепное украшение внутренности здешней католицкой церкви -- достойно великого замечания. Еще нам скажу, что во время обедни видел я тут нашего прежнего капельмейстера поляка Роженбергского и не могу вам точно сказать, он ли это, или нет, потому что видел его издали; однако кажется, что я не ошибся своими глазами и видел его хромого и в зеленом кунтуше. Странно, как он сюда зашел, ежели это он.