Сергей Прокофьев. Дневник - 750

4 февраля

«Игрок», который шёл сегодня оживлённей, чем вчера. Днём орган, после которого завернул на репетицию «Царской невесты» и поучал Элеонору итальянскому (!).

Я не знаю, что мне делать с Таней Рузской: второе письмо из Киева. И пишет глупости.

5 февраля

Был вечером у Коутса в его милом и комфортабельном деревянном домике на 21-й линии. Он пригласил меня, чтобы сыграть мне свою оперу «Ашурбанипал». В первой половине оперы было много целотонщины в смысле построения аккордов и последовательностей, но вторая половина была совсем занятна, хотя вынести точное суждение я не решаюсь, ибо шести- и восьмиголосные гармонии, на которых сплошь построена вся вещь, не дают возможности сразу ориентироваться, особенно после фортепианного исполнения, в котором нельзя было сыграть и половины написанного. Я указал Коутсу на целотонные построения, как на большой грех, могущий испортить всю оперу. Коутс ответил, что он и сам этим тяготится. Сказал, что примется за исправления и просил меня через некоторое время приехать послушать переделки.

Познакомился я с Бальмонтом, который запросто, в замусоленном пиджачке, пришёл к Коутсу и скоро был выгнан в другую комнату, так как своим разговором мешал играть оперу. Бальмонт переводит текст «Ашурбанипала» на русский язык, так как Коутс писал на немецком. За чаем, который был сервирован в полутёмной комнате за низеньким столом, окружённом глубокими креслами, Бальмонт весьма мило распространялся о своих возлюбленных Маори и Самоа, о которых он теперь читает лекции, а уходя спросил у меня, я ли та «надежда русской музыки», о которой он слышал. Я сообщил ему, что у меня есть два романса на его слова, и с большим восторгом отозвался о чудесном мечтательном стихотворении «Есть иные планеты». Бальмонт согласился, что это одно из лучших его стихотворений, и просил наиграть романс. Я однако плохо помнил его наизусть, да и без слов это не то, Бальмонт, по-видимому, ничего не понял, хотя и похвалил. В том, что я написал ещё два женских хора, его заинтересовал женский хор с оркестром, но к стихам он отнёсся более равнодушно.