18 ноября
Хотел кое-что сделать в балете, но вместо этого пришло начало для скерцо в Скрипичном концерте. Я, пожалуй, согласен, что оно не очень содержательно, но интересно и будет «выходить». В час дня отправился в Консерваторию взять партитуру «Триглава» посмотреть кое-что из инструментовки. Фрибус любезно дал мне его до завтра. Из знакомых почти никого не видел. Из Консерватории отправился к Городецкому. Сыграл ему четвёртую картину, которая привела его в отличное расположение духа. «Образно, свежо, дико» и прочее. Затем он мне объяснил новое содержание первой картины. На этот раз было совсем хорошо. Я только посоветовал всё же при поднятии занавеса положить народ ниц, а затем мы вместе сделали кое-какие изменения и поправки. Я доволен первой картиной и примусь за неё с удовольствием. Тем более, начало уже есть и музыка жриц (пресвеженькая) начата. Городецкий говорит, что он теперь понял, как для меня надо писать либретто.
Вечером я отправился к Мещерским. Мама приехала прямо из лазарета, обедала у них и, когда я пришёл, была уже там. Однако у Анны Григорьевны потребовали сына (от первого мужа), только что произведённого в офицеры, на войну, она была в расстройстве и сегодня не могла быть у Мещерских. Общее и чрезвычайное разочарование по поводу отмены «Утёнка». Его все ждали. Все сидят и ничего не делают в ожидании бриджа. Собираются гости. Явился Зайцев, с невероятной тонностью со всеми раскланивается. Со мною сухо. Нина в свободный момент говорит мне, чтоб я хорошо вёл себя, а за ужином сидел рядом с ней. У меня с ней несколько пикировок безо всякой причины, так, из любви к искусству. Я после усиленных просьб соглашаюсь сыграть «Утёнка» без пения, намурлыкивая слова, что приводит хозяина дома в восторг, он в припрыжку бежит через весь зал звать остальных слушать «Утёнка». Все столпились вокруг рояля, но Нина с Зайцевым и кем-то ещё сидит в стороне и всё время разговаривает. Я чувствовал не столько злобу, сколько удивление и не понимал, что за шахматный ход со стороны Нины. «Утёнок» кончен - все (кроме упомянутой группы) громко восхищаются и толпятся вокруг меня; мама прощается и мы уходим, не обращая внимания на группу, сидящую в другом конце зала. Когда я выхожу уже на лестницу, бегом догоняет Нина:
- Серж, вы не желаете прощаться со мной?!
Ночью меня преследуют: бридж, короли, дамы, Нина, Зайцев и прочие. Наконец в семь часов, хотя совсем ещё темно, я окончательно просыпаюсь, не могу спать и обдумываю, нет ли какой репетиции, чтобы встать на неё рано? Но репетиции нет, в девять часов я засыпаю и сплю до одиннадцати.
Свободное копирование
