4 июня
Мой сосед, очень милый господин, но встал в пять часов, долго одевался и не давал мне спать, пока наконец не ушёл. Я вздремнул ещё часок, но проспал до половины девятого и когда вышел, то целая лестница шлюзов была уже пройдена; мой сосед объявил, что было очень славно и пока пароход проходил шлюзы, можно было гулять по прелестному шведскому grün'y. Очень досадно. Солнце сегодня светило ярко, обещая погоду на весь день - это утешало. Я спустился в столовую пить кофе. Там была только одна молодая особа, американка, судя по виду. Все прочие уже отпили. Мне подали кофе рядом с ней. Я поклонился, сел и уткнулся в мою чашку. Тогда она заговорила первая по-английски. Я ответил, что ничего не понимаю. Она - по-французски, и мы довольно мило проговорили минут десять. Я вышел наверх. Пароход медленно плыл по каналу среди живописного ландшафта, дышащего спокойствием благосостояния и благоустройства. Случалось, канал шёл выше уровня земли, причём с обеих сторон нас держали плотины. Днём мы пришли в Моталу, город при соединении канала с озером Vattern. Пароход стоял час, а пассажиры гуляли. Недалеко, у канала, стоит памятник над могилой строителя канала. Я с почтением осмотрел его. В компании утренней барышни, оказавшейся не американкой, а немкой («суфражисткой» по словам моего соседа, потому что она ездила в Стокгольм на съезд женского равноправия), я осматривал сонный провинциальный городок. Едва ли кто- либо из обитателей переступал порог своих палисадников и огородов - так всё было тихо, уютно и сонно. И вероятно, они с чувством удивления и соболезнования смотрели на странных людей, которых зачем- то носит по всему земному шару, которые всё осматривают, всюду лезут и имя которым «турист». Мы очень славно пробежались после тридцатишестичасового сидения на пароходе, вернулись «домой» и поплыли дальше. Пароход пересекал большое озеро, красивые ландшафты исчезли и я отправился всхрапнуть. Когда я снова очутился на палубе, то дело шло к закату. Пароход скользил по каналу, который сменялся маленькими озёрами, какими-то водяными разливами, неглубокими, потому что путь пароходу был отмечен вехами. Затем следовал опять канал с деревьями, склонившимися в его неподвижные воды, пара шлюзов ради развлечения и снова разлив с вехами. Всё это, озарённое и позолоченное косыми лучам заходящего солнца. Воздух был тих и тёпл. Я нашёл себе восхитительное место на самом носу парохода и, закрытый от остального парохода деревянной будкой, сидел на куче верёвок, мечтал и наслаждался путешествием. Мы прошли самую высокую часть канала. После ужина начались опускающие шлюзы. Сразу серия из восьми штук, чтобы пройти их пароходу требовалось больше часу. Я предложил юной суфражистке пойти гулять. Она охотно согласилась и мы, оживлённо болтая по-немецки, сделали хорошую прогулку. На последнем шлюзе мы вернулись на пароход. Он выглядел красиво, когда стоял в шлюзах - такой белый и высокий. На палубе было тихо, пассажиры спали. Несколько человек дышали воздухом, лёжа в chaise-longue'ax. Улыбались, глядя на возвращающуюся парочку. Улыбались, конечно, зря. Я отправился спать. Мой сосед уже сладко посапывал.
Свободное копирование
