20 мая
Сегодня я отправился на экзамен Жеребцовой-Андреевой. Она просила внимательно послушать её учениц и потом сказать мнение. На экзамене собралось довольно много народа. Я сидел с Дамской, которая приехала из Павловска проветриться и на программе записывала свои впечатления, ставила отметки. Еще присутствовали: Неаронова, Алперс и «Тигресса», - так мы с Дамской прозвали одну крупную и сильную ученицу, с хищным взглядом и острыми зубами, красивой какой-то животной красотой.
В семь часов мама, Mlle Roblin и я поехали в Павловск. В Павловске много публики: Каль, окруженный своими друзьями-музыкантами: Саминский, Шапошников, Крыжановский и прочие. Мясковский обещал через Крыжановского устроить мою «Балладу» в издательство Циммермана, а то у меня в кармане ни гроша, а отдать за пятьдесят рублей Бесселю не хочется.
Идём в зал. Я сижу отдельно от Мясковского, со своими. Симфония начинается очень хорошо. 4/6 на si бемоль звучит великолепно, но Allegro мне кажется скучным. Побочная партия восхитительна. Вообще же я боюсь, что Симфония покажется публике скучной. К тому же Асланов тянет её очень медленно. Много дефектов по вине инструментов. Вторая часть звучит отлично. Финал хуже, но довольно бойко и не скучно, хотя в всё выходит. К удивлению, Симфония имеет некоторый успех. Хлопают довольно дружно. Я страшно радуюсь. В артистической и около собирается вся компания музыкантов. Критику из «Речи», который писал про мой Концерт после акта, что он в четырёх неравномерных частях, я говорю:
- Ну, батенька, сели вы в калошу: мой Концерт в одной сонатной части, а не в четырёх.
Он слабо возражает, я разношу его неоспоримыми доводами. Мне становится жаль его и я прекращаю разговор. Мясковского окружают музыканты, дама подносит ему розы. Я сообщаю ему, что у меня особое мнение, которое я сообщу ему после. НЯМ со всей компанией уезжает в Петербург, зовёт меня, но я иду с сёстрами Дамскими гулять по парку. Гуляли и весело болтали. В одиннадцать часов мы возвращаемся на вокзал. Я показал на Зайцева и говорю Элеоноре: «Вот это мой бывший враг...». Затем мы прощаемся и я иду в вагон, где встаю рядом с Зайцевым. Мы обменялись любезностями, затем он знакомит меня с длинным джентльменом иностранного склада, рекомендует его дирижёром из Нью-Йорка Шиндлером. Сидим все вместе и болтаем по-немецки. Шиндлер приехал в Россию в качестве туриста. В Нью-Йорке в чрезвычайной моде русская музыка и он заинтересовался, что за страна Россия. В Петербурге пробудет несколько дней. Я пригласил и его, и Зайцева к себе, думая, что одинокому путешественнику приятно провести вечер в семейном доме. Я хотел показать ему мои сочинения и познакомиться с его. Он охотно согласился и мы любезно расстались до завтра.
Свободное копирование
