5 мая
Я решил не ходить на репетицию акта, а отправился в Шахматное Собрание посмотреть на решающую партию Ласкер - Капабланка. По обыкновению густая толпа народа. Теперь, после моего выступления с «Тангейзером» на рауте, меня многие знают, смотрят на меня. С одной стороны, это как-будто приятно, но с другой - стеснительно. Со всеми Maestro я знаком. Тарраш как-то осунулся: он проиграл подряд четыре партии и только вчера наконец сделал ничью. Сегодня он загнул рискованный вариант против Алёхина, но потом сам испугался и стал осторожно переводить фигуры, укрепляя свою позицию. Ласкер позволил себе опоздать на четверть часа. Я. к сожалению, прозевал, как они сели за доску; кажется, они en froid и еле здороваются. Ласкер играл белыми и начал разменный вариант испанской партии, тот, каким он выиграл первую партию матча с Таррашем. Начало партии они сыграли молниеносно, затем Ласкер стал бесконечно думать. Капабланка же играл мило и легко и... вскоре попал в стеснённое положение. «А ведь это не совсем хорошо... » - неуверенно говорили вокруг. Ласкер начал заметно давить его. Теперь уже Капабланка уткнулся в доску, стал нервно дёргать себя за волосы и настойчиво изыскивать способы выпутаться. Между тем Алёхин воспользовался нерешительностью Тарраша и начал атаку. Все считали партию безнадёжной. Я ему сочувствовал. Перерыв в шесть часов. Капабланка будто придумал контратаку и остроумно полез вперёд. Одни восхищены. Другие говорят, что это только кажется, что хорошо, а вслед за тем последует гибель. Башкиров, очень любезный молодой человек, который на рауте всячески восхищался моей игрой и звал меня к себе на именины (я не поехал), теперь зовёт меня к себе обедать. Он меня сам повёз в своём автомобиле и к восьми часам привёз обратно в Собрание. С нами ездил ещё его кузен и Рубинштейн, между прочим - молчаливый, скромный человек, не вполне чисто говорящий по-русски. Башкиров живёт у чёрта на куличиках, на Калашниковской набережной, но в огромной квартире, у матери в ушах тяжёлые бриллианты, а, по-видимому, всем заправляет в доме старший брат, который вышел к посторонним людям и к обеду без галстука и в ночной рубашке, чем вызвал во мне чувство брезгливости. К восьми часам мы едва поспели в Собрание, где партии уже продолжались. Предсказавшие неудачу вылазке Капабланки оказались правы - из неё ничего не вышло. Конец партии доиграли очень быстро и Капабланка перевернул своего короля. Дикие аплодисменты приветствовали победителя доселе непобедимого Капабланки. Ласкер делал ручкой, а Капабланка с надменным лицом старался форсить и, задрав нос, прогулялся по Собранию. Всюду шли горячие обсуждения события. Капабланка проиграл!! «Так и надо наказать легкомысленного юношу, - говорил Зноско-Боровский. - С Ласкером шутки плохи». Вскоре сдался Тарраш, но это не произвело впечатления.
Башкиров тащил меня к себе, но я был страшно утомлён и поспешил домой.
Дамская рассказала, что сегодня в Консерватории было очень интересно. Черепнин, хотя обещал мне начать мой Концерт завтра, но сегодня Глазунов оказался больным и Черепнин два часа провёл, уча с оркестром мой Концерт, страшно старался, а в начале сказал оркестру целую речь, что это замечательное произведение. которое скоро будут исполнять повсюду и которое надо знать всякому музыканту, и если с первого раза что покажется странным, то при дальнейшем знакомстве оно станет понятно. Дамская говорит, что в оркестре тем не менее многие находят музыку безобразной. Теоретики же наоборот были очень довольны. Вообще было много публики, которая внимательно слушала Концерт.
Свободное копирование
