15 декабря
Отсыпался после вчерашнего бала, проспал до самого спектакля, но всё же пришёл дирижировать утомлённый и злой. Во время «Риголетто» было скучно, но в антракте появился Штейман, а затем в артистическую пришёл Теляковский, сопровождаемый Глазуновым, Габелем, Черепниным. Я в это время стоял за кулисами. Глазунов подошёл ко мне и сказал:
- Пойдёмте я вас представлю Теляковскому.
Я пошёл за Глазуновым, и во время представления с долею любопытства рассматривал Теляковского. Это настоящий потёртый чинарь, малоинтересный, но знающий себе цену. Велели позвать Цыбина и Черепнин любезно его отрекомендовал, упомянув, как он из рядовых оркестровых музыкантов выбился в дирижёры. Очевидно, Черепнин и Цыбин успели помириться. Для Цыпы представление Теляковскому было целым событием: человек всю жизнь скромно просвистал на флейточке в Мариинском театре - и вдруг быть представленным... Кому?... Самому Его Превосходительству Директору Императорских Театров!
«Аида» прошла не хуже, чем на первом представлении. Только в начале новая Амнерис - ученица Жеребцовой-Андреевой, Павлинова - тянула. Я рассудил: затянуть темп - выругают дирижёра, идти вразрез певице - тоже выругают дирижёра: так лучше уж подогнать темп, и я стал давать все аккорды раньше певицы. Это помогло и она вошла в темп.
В антракте Черепнин сказал, что от меня в «полнейшем восторге» Фигнер, директор Народного дома. Сегодня день директоров театра. Впрочем, Теляковский, прослушав первый акт «Аиды», уехал. Фигнера я встречал раньше у Корсак и Мещерских. Штейман выразил мне своё одобрение за ведение оперы. Многие оркестранты (из числа не врагов) хлопали мне по окончании.
Пришёл домой и заснул на диване. Разбудил телефон Сони Эше. Я заорал, что она мешает спать и, повесив трубку, снова заснул. Вечером сидел дома. Играл на рояле.
Свободное копирование
