Но и в последующий за сим день во многом была работа Божеская и распоряжение дел невидимою рукою. Поутру не успел я одеться, спешу ехать поранее к Рахманову, надеясь верно застать его дома; но, хвать, его и след уже простыл; сказывают мне, что поехал он к Черневскому. Это меня и удивило, и испугало, ибо я того и смотрел, что он осмотрится и заартачится; я скорее и сам туда же и нахожу его все еще в мраке и просящего о скорейшем окончании дела. Поговорив тут, поскакали мы вместе к барону. Тут сказывают нам, что барон очень болен и никого к нему не пускают, но что за мною послан человек, которого видели мы встретившегося с нами в воротах. Меня свели в спальню; баронесса еще спала, я осматриваю больного, даю советы и вкупе прошу о землемере. Наконец, согласился и барон дать землемера и велел нам сказать о том Черневскому. Мы к нему, сказываем о согласии барона и говорим с ним о желаемом наши обмене земли, и Рахманов на свою голову о том его просит и кланяется, а мне не было резону и противиться тому. Г. Черневский снисходит на Рахманову просьбу и говорит, что необходимо надобно обоим нам подать от себя о сем размене полюбовную общую и самими нами подписанную сказку, и турит вас скорее ехать в кантору. Мы туда. Рахманов спешит и проворит делом, а я того еще более, но делаю то неприметным образом. Наконец, написали, подписали и подали, и тем как печатью дело утвердили. Бумага сия была великой важности, и я не сомневался, что она послужит, мне в пользу. Секретари и все трудятся о скорейшем производстве сего нового дела; однако, не успели все нужное по этому написать и отложили до утрева. Между тем, судьи осматривают на плане и апробуют нарезки. Тут опять все дело висело на волоску, и Рахманов явно доказал, что он и тогда еще ничего не видел и не усматривал. Спрашивает, но ему за меня и то отвечают, что надобно, он указывает пальцем, но совсем не туда и несет пыль и нелепицу. Конторские даже усмехаются его незнанию и говорят: "так, дескать, так"; а чего так, ничего так не бывало! Словом, он ж тогда все еще был в том мнении, что у него ни шага земли не отходит, а вместо того, отрезывалось отчасти мне, отчасти в казну целых 1,300 десятин. Вот какое странное дело! Истинно сам Бог затмевал ему по сие время глаза и Сам побуждал его утверждать ошибку свою помянутым доношением, и я только всему тому чудился.
За сим произошла остановка всему делу за землемером. Рахманову и мне, и самому барону хотелось, чтоб послан был Гаврила Кузьмин, а Черневскому того не хотелось; а услышали мы с неудовольствием, что ему хочется отправить снами Судакова, а за сим, в сей день и не положено было еще ничего, и мы принуждены были ни с чем и в недоумении о том разъехаться. Я поехал к барону, и нашедши его в жару, лечу его кое-чем и, отобедав у него, уезжаю к Иванову; там засадили меня поневоле играть в вист, и я должен был, в угождение их, просидеть за сил целый день и вечер. Наконец, ужинаем, резвимся, веселимся, сожигаем маленький фейерверк и тем оканчиваем сей день, и я возвращаюсь на квартиру в удовольствии, ибо шло все хорошо и ладно.
Свободное копирование
