Поутру, встав, по обыкновению, до света, сочинил я рукоприкладство и оговорку и внес в нее все, что в последнем моем доношении было написано. Но как нужно было видеть, что написал Рахманов в своем рукоприкладстве, и не надобно ли мне будет что-нибудь к своему прибавить, то, пришед в кантору, стал я всячески домогаться, чтобы оговорки его увидеть, и хотя с трудом, но того до бился и увидел, что и подлинно мне очень нужно было многое к оговоркам моим, в опровержение Рахмановских объявлений, присовокупить. И как надобно было о том подумать и дело сие сделать не спеша, то, пользуясь тогдашним субботним днем, выпросил я всю выписку к себе на дом, которая у меня и ночевала, и я имел время придумывать и писать в рукоприкладстве своем, что хотел; я радовался тому, что был последним, ибо что касается до поверенного Пашкова, то оный приложил руку еще прежде обоих нас, к превеликому моему удовольствию, совсем просто и не сделав ни о чем ни какой оговорки, а сказал только, что он всею выпискою доволен и на судей ни какого подозрения не имеет.
Как наступивший после сего день был воскресный и гулящий, то, приказав поверенному своему переписывать все сочиненное мною рукоприкладство на выписке и к ней прикладывать руку, пошел я к барону с утренним визитом, а от него прошел к городничему; обедать же звал меня в сей день друг мой Яков Кузьмич, от которого зашел я опять к городничему и у него с гостьми просидел весь вечер.
Наконец, 6-го числа ноября и в шестнадцатый уже день с моего приезда, насилу-насилу началось наше дело, и судьи стали выписку нашу слушать, а до того все еще были одни только приуготовления. Между тем, как они тем и судейской занимались, оба мы с г. Рахмановым, находясь в директорской, завели между собою полюбовную речь и дружелюбный разговор. И как мне очень было нужно его усыпить и обеспечить, то подступил я к нему, по пословице говоря, "с лисьим хвостом", и всячески старался его уверить, что я ни как не намерен с ним ссориться и предпринимать что-нибудь ему во вред и в предосуждение, а xoчу жить с ним по-соседски и в дружбе, а что в оговорке моей кое-что было написано, то извинил бы он меня в том, ибо сего требовал порядок дела, да нужно было то необходимо к преодолению общего нашего врага г. Пашкова, о чем обоим нам равно стараться надобно. Сим и подобным сему образом и удалось мне его так убалахтать, что он совершенно в рассуждении меня обезпечителся (sic) и соответетвовал мне взаимными ласками и уверениями о своем ко мне благорасположении, и в доказательство того открылся мне, что он, по наслышке от судей, может меня смело удостоверить, что проданную мне землю отрежут действительно, что меня весьма порадовало. Впрочем, у меня и в самом деле не было нимало на уме ему чем-нибудь вредить, а я писал и делал все только для предостережения себя от него и от Пашкова.
Кроме сего, имел я в сей день и другое удовольствие, узнав чрез полученныя письма из Богородицка, что родные мои там находились благополучно, и что все у них там было хорошо и порядочно, а третье удовольствие было от того, что у нас в этот день стала зима, и мы избавились от грязи, которая нам уже надоела. Впрочем, как в сей день отходила в Москву почта, то с нею писал и я к своим родным и уведомил их о себе и о том, что у нас происходит, а в Москву отправил целую кипку заготовленного материала для печатания в издаваемом журнале, и рад был, что успел поснабдить типографию довольным количеством оного.
Свободное копирование
