27 ноября
В первом часу ночи вдруг звонок: «Я Вас не разбудил?» — «Нет». (Фоменко.) «Вот не мог позвонить раньше, закрутился». Я уже знаю, что он был в ЦК у Михайловой и должен пойти к Шах — Назарову, тоже в ЦК, чтобы выяснить, можно или нельзя Мао — дзе — Дуна и Аллилуеву выводить на сцену. О походе к Михайловой мне рассказал Зайцев. Петр Наумович говорит, что видел «Три сестры»: «Это интересно, только…» — «Что только?» — «Только я люблю, чтобы мысль облекалась в более точную форму». Спрашивает, что еще посмотреть. Я: «Ну, „Большевиков“ в „Современнике“». «Да, пойду 7 декабря». Заговорили о «Метели», так как накануне Борис Владимирович смотрел этот спектакль и ему очень понравилось, прежде всего пьеса, и поставлено ничего. Петр Наумович резко возразил, что все это фальшивка, что эта пьеса его только раздражает, что линия Порфирия написана позорно, и дальше критиковал все в резких выражениях. Я не возражала особенно, но к слову заметила, что не хотела говорить, но скажу, что меня не очень-то радует выведение на сцену в его спектакле Аллилуевой. Он опять вспыхнул: «Это ничтожество, она не имеет права делать свою судьбу предметом обсуждения всего мира, ведь за ней стоит ее папаша — злой гений нашей страны».
Свободное копирование
