Наконец, наступило 6 число сентября, который день был решительный для судьбы Елизаветы моей Андреевны и достопамятен тем, что мы ее в этот день за г. Шишкова домолвили или паче сговорили, ибо, по условию, после обеда и приехали к нам все они, а именно старуха бабка с обоими своими внучатами и внучкою, помянутою госпожею Крюковою, сестрою жениховою. Сговор происходил с обыкновенными обрядами и с нашей стороны присутствовали при том, кроме нас, тетка Матрена Васильевна Арцыбашева, дядя Петр Алексеевич Киреев и г-жа Алабина с обеими дочерьми, Настасьею и Натальею Тимофеевичем, а более никого. Все они у нас, по обыкновению, и ужинали.
Как старухе, нареченной нашей сватье, было уже поздно ехать в Ламки и она расположилась ночевать со всеми своими у г-жи Алабиной, то принуждены мы были звать их наутрие к себе обедать и сделать у себя порядочный сговорный большой обед, к которому пригласили мы и нашего князя с женою, а к прочим нашим знакомым и друзьям разослали поутру обыкновенные сговорные билеты, написав и разрисовав их скорее с сыном на тонкой и хорошей бумаге. Итак, был у нас порядочный обед с музыкою, и гости наши разъехались уже перед вечером; и все происходило ладно и хорошо.
Наутрие приезжал жених наш, по обыкновению, к невесте, и по случившемуся тогда празднику Рождества Богородицы, был с нами у обедни и у нас потом обедал, а после обеда ездили все мы к нашему городничему в гости и у него сидели. Ввечеру же занимались семьянинки мои с теткою Матреною Васильевною советами и разговорами о том, что нам к свадьбе и для приданого покупать и приготовлять надлежало.
А в последующий день званы мы были бабкою в дом нареченного зятя моего обедать или, лучше сказать, посмотреть его житья-бытья, что всё семьянинки мои: любопытно хотели видеть. Итак мы туда и ездили в пяти каретах, ибо, кроме всех нас, приглашены были туда же князь, и г-жи Алабины, и Марья Юрьевна. Обед был превеликий и угощение хорошее; с их стороны был муж сестрин, а женихов зять, Егор Миихайлович Крюков и друг мой Алексей Андреянович Албычев, с сестрою; а после приехали и господа Остафьевы, ближние соседи жениховы; все мы пробыли там до вечера и возвратились домой уже в сумерки.
Всем моим родным, а вместе с ними и самой невесте дом и все в нем полюбилось, и все, казалось, будущим жребием ее были довольны и говорили, что она небессчастлива, и все наше дело по сие время шло весьма порядочно и хорошо. Но достопамятно, что о приданом хоть сначала ничего не говорили и ничего не требовали, а отзывались, что они всем хотят быть довольными, что мы ни дадим, но в сие время начали и гораздо поспрашивать, и тут открылось, что некоторые люди, не зная и не ведая о том, что мы даем и что дать в состоянии, насказали им, что мы даем и Бог знает сколько. Но мы как прежде, так и тогда говорили, что мы не так богаты, чтоб мог ли дать за дочерью нашею приданое большое и знаменитое, поелику она у нас не одна, а кроме трех еще других, есть и сын; достаток же ваш и весь весьма умеренный и потому не можем от небольших наших деревень более оторвать 50 душ людьми, да вещей всяких тысячи на две или на три; что ж касается до денег, то я далеко их столько не имею, как иные, может быть, думают, и от них мне уделить нечего.
Свободное копирование
