14 июля. Ответственный работник, получивший командировку на Украину, при получении соответствующего аккредитива был поражен предложением самого чиновника, дававшего аккредитив, выписать часть наличным серебром. На удивленный вопрос чиновник ответил, что на Украине, в городах, на рынке ничего не достанешь без серебра: там сдачи не дают, а серебро берут охотнее бумажек.
Другой факт: в Смоленске при покупке на 70 коп. и уплате рублем выдали вм. 30 коп. в сдачу — 3 яйца.
В Москве у Эйнема, при «стандартной» очереди за печеньем по 1 р. 90 коп., давали без очереди платящим 80 коп., из 1 р. 80 коп., серебром.
Это уже показательно. Деревня определенно предпочитает продукты.
Сейчас наступает острейший момент эксперимента. Значительная доля земли околхожена, взята в проработку новыми, машинными приемами земледелия и должна, а priori, дать повышенную урожайность но сравнению с индивидуальным, ручным, тяжелым трудом.
Но раньше вступает экономика. Посевы законтрактованы, т. е. львиную долю урожая, которая останется за вычетом семян и прокорма колхозников, правительство возьмет в свое распоряжение, по установленной заранее цене, скажем, что-нибудь ок. 2 р. за пуд, когда покупательная цена наших денег невероятно пала. У колхозников будет двойной соблазн: 1) получить сейчас больше деньгами; 2) отчетливое сознание, что за полученные от правительства деньги адекватно в товарах не получишь.
Конечно, можно опять начать принудительность сбора (опираемую на обычную «сознательность», т. е. внедрение социалистической идеи), но если она трудно удавалась в прошлом году в применении к единоличникам, то ее еще труднее будет провести в организациях, колхозах. Конечно, можно постановления колхозов сделать «единодушными» и «единогласными»…
Однако подлежит некоторому сомнению, удастся ли вообще продержаться эти несколько недель. По слухам, пошли на большой риск: задешево продали хлебные запасы в расчете покрыть их близким урожаем. Вот тут-то всегда может наступить заминка в снабжении. Согласятся ли людишки голодать несколько недель ради вящего торжества социализма?
Наконец, риск общий идет и дальше. Со всей индустриализацией зарвались отчаянно. Всякие «гиганты» промышленные готовы наполовину, а главное — почти совсем не оборудованы и не снабжены сырьем. Остановиться в строительстве значило бы расписаться в провале, а потому перенапрягаясь строят и строят — с риском очутиться без средств, которые выжимаются невероятными способами. Словом, идет дело на ва-банк. Риск огромный. И капиталисты, мировые, конечно, подстерегают момент. Порою кажется даже, что их кредиты и авансы (САСШ, напр.), в сущности для них мизерные, преследуют какую-то особую цель. Так дают иногда зарвавшемуся клиенту лишний четвертной, чтобы окончательно затянуть петлю.
Поэтому весь «энтузиазм», которым закончился только что закрывшийся XVI съезд партии, носит характер той уверенности, с какой вел себя Наполеон в прокламациях, выпускаемых чуть ли не из Фонтенбло. Послушное стадо баранов послушно кричало ура, а «вожди» — вожди проявляли изумительное холопство и хамски лягались но указанному адресу: обеим оппозициям, и левой (Троцкий), и правой (Бухарин, Рыков), доставалось изрядно. По совести говоря, все три течения — «генеральная линия» и обе «оппозиции» — одного стоят.
* * *
Новое словечко — «невозвращенцы», те, кого советское правительство из-за границы вызывает назад и кто не едет. Число их с каждым годом увеличивается. Виною — соблазн. И европейская жизнь привлекает, да и средства получаются.
Оказывается, что все посланные отсюда «акквизиторы», направляемые для закупки товаров, с момента их служения пользуются вниманием иностранных фирм, которые заводят (без их ведома) на их имя текущие счета, и скоро наш представитель оказывается обладателем некоторого капитала, на который ему и преподносится чековая книжка, — особенно часто в момент, когда его отзывают в СССР. Ну как тут устоять?
Свободное копирование
