16 дек. В Москве вдруг заминка с хлебом. Газета уверяет, что хлеба больше чем нужно, но «распределение» не на высоте. Это на 12-й год социального опыта! Куда проще было бы вернуться к обычаю всех народов: там хлеба всегда вдоволь, и никаких «заминок» не случается.
Упрямство ослиное с социализмом все продолжается.
Теперь на деревне пущена в ход такая мера: при помоле муки надо предъявлять от волисполкома бумажку, где помол разрешен лишь в пределах числа едоков. Этим путем хотят заставить крестьян сдавать хлеб казне, а уж та будет «снабжать», — идеалом является столичное снабжение: дрянным хлебом в недостаточном количестве. А что делается в провинции, и не рассказать: в хлебных районах вроде Омска выдают хлеб по карточкам.
Сегодня газетчик договорился до такой рацеи: «все это «безобразие» с очередями прекратится, как только прикрепят жителей к определенным хлебным лавкам; давно об этом говорили, почему же этого не делают?»
* * *
Коллективизируется и земледелие. Уговаривают (а где и подгоняют) мужиков сложить полосы, распахать общим трактором (мужики рады — можно не работать), а потом зерно складывать вместе. Вот тут-то и начнется, когда переведут на паек. Получается крепостное право плюс военное поселение, но без того обеспечения, которое там, конечно, проводилось неуклонно, ибо казна отпускала средства.
* * *
Анекдотическая дичь творится во всех областях.
На юге были маневры. Действовали «по программе». Один усердный комначальник арестовал германских концессионных инженеров, «для порядка», как иностранцев и предполагаемых шпионов. Пришлось ездить извиняться перед немецким представительством.
Со своими церемонились меньше. Предполагаемая «газовая бомба» сопровождалась такими последствиями: с извозчика стаскивают обывателя, едущего на вокзал, волокут его (при сопротивлении) на амбулаторный противогазовый пункт, заставляют два часа делать телодвижения и усиленные выдыхания, натирают водой и т. д. Надо же дать практику будущим борцам против газовой войны.
* * *
Образец рабфачного сочинения с освещением «социальной сущности» стихотворения Лермонтова «На смерть Пушкина». — Пушкин, видите ли, вынужден был вступить в дворянство и «пребывал в обществе с свинцом в груди и с жаждой мести». Когда он был убит, «голосом масс явился Лермонтов со своими стихами», где клеймил дворянское сословие и говорил (цитата из Лермонтова): «Напрасно вы прибегнете к сословью, оно вам не поможет вновь» и т. д.
* * *
Перед Рождеством по новому стилю (которого верующие не признают) ударили из пушек по воробьям: повели антирелигиозную пропаганду. В числе лозунгов, выставленных на заборах, были и такие: «боремся за культурный, безбожный быт против дурманного наследия царизма — религии и алкоголя». Своеобразная «амальгама».
* * *
Как понятно восклицание англичанки, занесенной случайно к нам и присутствовавшей на бирже труда, где днями стоит терпеливая, загнанная толпа баранов: «И этот народ мог сделать революцию!».
В том-то и дело, что «народ» тут был ни при чем. Да и революция ли то, что произошло?
* * *
Середина зимы. Серо, тупо, пьяно, грязно. Походил по улицам: дома разваливаются, стекла склеенные, парадные ходы все еще забиты, население все продолжает деклассироваться. А торговые лотки и будки по всем углам улиц дают впечатление мелкого уездного города.
Люди, причастные к искусству, говорят, что театр падает катастрофически: нечего и не для кого играть.
Свободное копирование
