2. Первый день в Лиссабоне-II
Мы проснулись, когда солнце клонилось к закату. Решаем посвятить остаток дня и вечер более обстоятельному знакомству с районом Байши преимущественно в западном направлении, и за одно, определиться, где будем ужинать.
Миновав ставшие уже хорошо знакомыми площади Россиу и Фигуейра, тут же выходим на третью Площадь Святого Доминика (Largo S;o Domingos) На ней почему-то толпится очень много людей, в петлицах у некоторых - красные гвоздики. Скоро узнаем причину чрезмерной многолюдности именно этой площади. В окрестных барах и кафе бесплатно угощают портвейном. Портвейн, даже португальский, т.е. единственно настоящий я не жалую. Но системный признак души русской – любовь к дармовщине, делает своё дело. Решаю приобщиться и продегустировать. Увы, португальцы тоже любят халяву. К барным стойкам не протолкнуться. Наконец, нахожу заведение, в котором народу умеренно. Прошу (по-английски) налить сухого белого портвейна, но мне почему-то наливают красного сладкого, причем в стеклянный бокал. Все «халявщики» возле баров с пластиковыми малюсенькими стаканчиками. Умом экономиста-аналитика понимаю, что попал на пять евро, этот бар в акции участие не принимает. Хорошо хоть жена, якобы бесплатным портвейном не прельстилась, и сэкономила мне вторую пятерку. Прихлёбываю сладкий напиток, чувствуя горчинку осознания себя простаком, когда с нами заводит беседу на очень приличном русском языке мужчина средних лет. Разговорились. Собеседник оказался поляком, эмигрировавшим в Португалию еще в начале девяностых. Имя Тадеуш. Сексуальная ориентация нетрадиционная. Впрочем, именно такая же ориентация и у бара, куда нас занесло. На всякий случай демонстрирую свой натуризм, крепко обнимая жену за талию. Начинаю собирать информацию. Выясняется, что сегодня национальный праздник – день революции красных гвоздик. 25 апреля 1974 года произошёл бескровный переход от наследия салазаровской диктатуры к демократии. Гвоздики в дни революции демонстранты вставляли в дула автоматов солдат. Собственно, про праздник 25 апреля я читал в путеводителе, но забыл. Знал я и то, что в Португалии много десятилетий был авторитарный режим возглавляемый диктатором Салазаром. И представлял диктатора, равно как и испанского Франко, младшим троюродным братом полномасштабных людоедов Гитлера и Сталина.
Предлагаю Тадеушу, как мне казалось, беспроигрышный тост:
- Долой диктатуры и диктаторов. Да здравствует демократия! – Тадеуш тост поддержал, чокнулся со мной своей пивной кружкой, потом улыбнулся и произнес:
- Да, диктаторы и диктатуры ужасны. Вы, да и мы поляки, от Ленина и Сталина хлебнули лиха. А вам русским ещё от Путина достанется. Но как вы думаете, кто сегодня в демократической, «евросоюзной» Португалии самая популярная личность? - Я не знаю и отвечаю наобум:
- Роналдо или Эсейбио, а может Васко де Гама?
-Нет. На первом месте Антониу ди Оливейру Салазар…
Тогда мне это показалось странным. История показывает, с утратой власти рушатся и топовые рейтинги диктаторов. Позже я найду следующие объяснения феномену Салазара.
Субъективно диктатор Салазар мне симпатичен тем, что в отличие от его коллег, маршала Тито, каудильо Франко, генералиссимуса Сталина, формально всегда оставался профессором-экономистом. Понты, конечно. Но ежегодно на протяжении более чем трех десятилетий премьер-министр с неограниченными полномочиями собственноручно писал заявление ректору Коимбрского университета с просьбой предоставить ему неоплачиваемый отпуск и освободить от чтения лекций. Мне приятно, что мы с Салазаром коллеги по основной специальности, которая согласно классификации нашей Высшей аттестационной комиссии (ВАК) называется 08.00.01-политическая экономия.
Ну, а теперь объективные достижение Салазара, каждое из которых, на мой взгляд, делает его благодетелем миллионов португальцев и не только их.
1. Благодаря его политике Португалия не участвовала во 2-ой мировой войне.
2. Во время второй мировой войны португальские транзитные визы спасли жизнь сотням тысяч евреев. Даже когда Гитлер захватил большую часть Европы Салазар официально и резко осуждал фашизм.
3. Диктаторские инструменты типа цензуры, преследования оппозиции были жёстко направлены против коммунистов просоветского толка. При этом ни один оппозиционер не был казнен, т.к. Салазар не восстановил в стране смертную казнь. То есть Салазар, по существу, бескровно уберег португальцев от прелестей коммунистического пути развития, на который многие были склонны ступить.
4. И, наконец, last but not least. Свои профессорские экономические знания Салазар сумел последовательно реализовать, пусть и опираясь на штыки, стоящих за его спиной генералов. Он сбалансировал бюджет и заставил государство жить по средствам.
Мой собеседник Тадеуш сформулировал заслуги диктатора ёмко и коротко: «Салазар не обещал португальцам, что те будут жить хорошо. Он заботился, чтобы те не жили худо». Действительно, новейшая история Португалии не знала ни заметных взлетов, ни глубоких падений. Это сильно отличает ее до сих пор от стран - лидеров Евросоюза и США, народ которых живёт год от года все богаче, но сразу чувствует себя несчастным, если этот рост замедляется. Отличается она и от России, народ которой всегда жил плохо, просто потому, что никогда не жил хорошо. Русские не знают, что от диктаторов можно ждать не только победоносных войн с аннексиями и контрибуциями, но и бутербродов с осетровой икрой к праздникам.
Я хочу угостить Тадеуша в благодарность за оригинальную политинформацию и прошу его заказать по рюмке того, что у местных является аналогом славянской водки, т.е. прозрачное и крепкое. Поднимаем стаканчики за португало-российскую дружбу. Напиток очень крепкий, называется Aguardente по вкусу похож на наш плохо очищенный самогон, в который к тому же добавили стеклоочистителя.
Вскоре мы прощаемся с приятным собеседником, декларировав возможность встречи на днях «здесь же», идем смотреть город, в котором люди никогда не жили плохо, что семантически не равнозначно утверждению «в этом городе люди всегда жили хорошо».
Шагаем от площади по пешеходной улице Порташ де Санту Антау (Portas de Santo Ant;o). Согласно путеводителю, на ней расположен Национальный географический музей со знаменитыми экспонатами из бывших португальских колоний, но улица это всё же имеет не географическую, а гастрономическую специфику, так как полностью заставлена столиками и летними верандами ресторанов. Находим и ресторан, который Тадеуш рекомендовал нам за оптимальное соотношение цены и качества.
Ужинать еще рано, рестораны почти пусты. На нас налетает ресторанный араб-зазывала, владеющий нужными фразами, видимо, на всех языках мира. Ему мало нашего намерения посетить ресторан «попозже», он мечтает о маленьком задатке. Видимо, не желая быстро расставаться с мечтой, он еще целый квартал сопровождает нас, убеждая, что посещение «его» ресторана по наслаждению сопоставимо разве что с первой брачной ночью, доброй затяжкой «косячком» или раем, в который попал моджахед.
Скоро опять выходим на большую площадь. Это Pra;a dos Restauradores (Рештаурадориш - площадь Восстановителей). У меня начинает складываться впечатление, что в Лиссабоне, во всяком случае, в районе Байша, нет улиц в строгом понимании этого слова, а есть только переулки, но переулки соединяют не улицы, а площади. Поэтому переулки должны быть переименованы в переплощадки.
Пересекаем Восстановителей, поглазев на своеобразное здание - жемчужину португальского ар-деко, который в 1929 году был построено как кинотеатр, а теперь здесь стильный отель «Эдем». Мы планировали остановиться именно в нем, но в брони нам отказали. Здание действительно любопытное, но нас радует хотя бы то, что наш отель расположен еще лучше.
Неподалеку от Эдема находим узкою очень крутую улочку, по которой ходит желтый трамвай. Вернее это не трамвай, а фуникулер с довольно претенциозным названием Gloria (Глория), поднимающий за 3 евро желающих на смотровую площадку. Впрочем, если учесть, что трамвайчик этот возит туристов с 1885, то название не такое уж и незаслуженное.
Перепад высот подъема всего метров 100, а длинна - метров 500. Если учесть, что в Абзаково мы с супругой перед сном два-три раза в неделю ходим десятикилометровый маршрут с несколькими такими подъемами, то платить 6 евро здесь - просто нелепая трата.
Мы бодро зашагали вдоль рельсов, под мою стихотворную импровизацию, коверкающую знаменитое стихотворение Б. Слуцкого:
Можем мы с тобой ходить и плавать,
Но не хорошо, не далеко.
Глория по-русски значит – слава,
Это вам запомнится легко.
Шел трамвай, своим названьем гордый
Крутизну стараясь превозмочь.
Следом добрыми мотая мордами
Мы плелись, гоня сомненья прочь…
Фуникулер догнал нас уже в самом конце пути, выпустив из себя несколько пар немецких пенсов. Мы иронично фотографируем их и кондуктора-вагоновожатого в форме. Ироничны мы потому, что от остановки до смотровой площадки (miradouro) Сан Педру ди Алкантара нужно всё равно еще идти пешком, правда, уже по более пологим дорожкам.
Площадка не совсем площадка, а сквер со старыми раскидистыми деревьями. Одна сторона сквера обрывиста и отгорожена каменной балюстрадой. Именно с неё открывается великолепный вид восточного Лиссабона, вплоть до акватории р.Тежу. У ограждения площадки, выложенная керамической плиткой в технике азулежу, стол-карта, по которой любознательные могут идентифицировать контуры зданий открывающейся панорамы. Мы пробуем это делать, но местность накрывает туман, начинает моросить. Если дождь усилится, нужно где-то укрываться. У нас на двоих один хлипкий складной зонтик. Быстренько фотографируюсь у популярного здесь памятника газетному магнату. Заслуги магната все давно забыли и бронзовая внешность его весьма ординарна, зато очаровательна фигура мальчишки разносчика газет перед постаментом
Потом решаем пройтись немного по примыкающему к площадке кварталу Байрру-Алту, крутые улочки которого, временами переходящие в широкие ступени и даже обычные лестницы, сплошь заняты кафе и ресторанами.
Мы любим гулять в дождь, особенно в субтропиках. Под этим лиссабонским дождем я словно попал в роман Жозе Сарамаго «Год смерти Рикардо Рейса». Там на протяжении первых сорока страниц в Лиссабоне тоже не переставая идет дождь. У моей московской высокообразованной кузины, которой я подарил эту книгу, роман вызвал неприятие в виде резюме: «Я не могу читать роман, в котором непрерывно идет дождь». Вообще-то и большинство других женщин, независимо от образовательного ценза, дождь не любит. Причина утилитарна. В дождь от повышенной влажности распрямляются завитые волосы, и портится прическа. Моя жена от романа Саромаги тоже не в восторге, зато дождь обожает. Всё просто. У неё очень густые и волнистые волосы, которые попав под дождь, начинают красиво виться…
Идем в сторону нашего отеля «по азимуту». Навигатор у меня «завис», но чутьё «пешеходника» работает. Более или менее точно я знаю только то, что нужно забирать влево, не быстро теряя высоту. Мы уже изрядно промокли, так как дождь почти не прекращался. Мокасины мои хлюпают, жене проще, она в босоножках. Смеркается, в воздухе запахи дождя начинают смешиваться с ароматами готовящейся снеди. Но нас манит не еда, а тепло. Температура воздуха за 20, однако, ветрено и сыро. Мы давно потеряли счет пройденным лестницам и спускам, а знакомых ориентиров всё нет. Наконец, оказываемся на особенно длинной, изломистой и крутой лестнице, пройдя половину которой я уже готов был воскликнуть: «Заблудились!», но тут за крутым лестничным поворотом оказываемся в паре сотен метров от нашего отеля.
Единодушно принимаем решение не идти ужинать. Через пол часа, приняв ванну и добрый глоток СAMUS я с ощущением дня прожитого не напрасно засыпаю под телевизор что-то уютно бормочущий на самом некрасивом в Европе языке.
