13. Полёты
Пока аэродром был покрыт снежным покровом, мы отрабатывали технику пилотирования в зоне, а обучаться посадке должны были начать, когда подсохнет аэродром.
Прошло несколько дней, и вот ранним утром мы, как обычно, пришли на стоянки. Первые лучи восходящего солнца позолотили кромки редких облаков, вытянутых грядой вдоль горизонта на востоке, заиграли отблеском на фонарях кабин расчехлённых самолётов. Техником нашего самолёта был старшина-сверхсрочник. От нас он требовал, чтобы самолёт и стоянка были, что называется, вылизаны и при оплошности грозил нам «рябчиком», так он называл наряд вне очереди. Наша лётная группа, как и другие группы, быстро подготовила самолёт, и техник запустил двигатель. Вскоре вся стоянка заполнилась многократным рокотом. Забегая вперед, замечу, что на долгие годы рокот самолётных двигателей будет будить во мне волнующее предчувствие полёта…
Курсанты из стартового наряда красными флажками обозначили линии старта и посадочную полосу. В тот день к нам прилетел на обычном самолёте Як-18А, как его называли «спарке», командир полка, небольшого роста полноватый полковник. Вместе с ним прилетел замполит Дёмин.
Ему недавно присвоили звание подполковника, но он по привычке все еще называл себя майором, каждый раз потом поправляясь. Курсанты сидели в «квадрате» (ограниченный длинными лавками прямоугольник) и наблюдали, как полковник ставил задачу офицерам. Потом он вместе с замполитом направился к самолёту. В квадрате на столбе висел динамик, чтобы курсанты могли прослушивать радиообмен между лётчиком и руководителем полетов. Кто-то из офицеров связи обратил внимание курсантов:
- Слушайте эфир. Сейчас командир запросит запуск.
Но запуск никто не запросил и самолет с линии заправки порулил на старт.
- А сейчас он запросит разрешение занять исполнительный старт, - продолжал офицер.
Но динамик молчал. Самолёт, не останавливаясь, начал разбег и неожиданно ударил винтом тумбу с красным флажком, обозначающим линию исполнительного старта. В динамике раздался голос командира эскадрильи Шубина о запрещении взлёта. Винт на самолёте деревянный и, наверное, был поврежден, потому что самолёт, развернувшись, медленно порулил на стоянку.
Мне пришлось быть свидетелем заключительной фазы этого конфуза. После полётов я заступил в наряд дежурным по штабу. Дверь кабинета командира полка была приоткрыта, и я слышал, как полковник докладывал по телефону о происшествии начальнику училища генералу Михевичеву. Генерал-майор авиации Михевичев Николай Германович в декабре 1959 года сменил генерала Кузнецова, ушедшего на повышение. Судя по коротким репликам, командир терпеливо выслушивал генеральский разнос.
Помню, в классе аэродинамики висел плакат: "Самолёт - величайшее творение рук человеческих. Он не подвластен никаким авторитетам, кроме лиц, знающих и уважающих лётные законы", (профессор Н.Е. Жуковский). Лётные законы должны быть незыблемы для всех…
