Между тем, как я сие говорил, наместник, усмотря тут спокойную подле него лавочку, тотчас пошел на нее садиться, говоря: "Здесь, сударь, можно и отдохнуть и в тени прохладиться, а между тем желал я бы знать, откуда вы и как провели сюда воду? Надобно ей быть довольно высокой. Фонтанчик ваш бьет аршин около трех вышиною, и каким образом он, как говорите, вам очень мало стоит?" -- "Конечно так, ваше превосходительство, потому что воду я ниоткуда не проводил, но он у меня наливной". -- "Как наливной? спросил удивившийся наместник, да где ж у вас вода-то скрыта?" -- "Вот здесь, позади вас, в сарае; и поставлена там на перекладах сороковая бочка с водою".-- "Смотри, пожалуй! сказал наместник, но каким же образом провели вы воду из ней в этого гуся?" -- "Также безделицею, сказал я,-- кишкою, сшитою из кожи и скрытою вот здесь, в побочине этой полубеседочки". И сказав сие, стал отворять маленькие дверцы, с боку туда приделанные. "Я очень любопытен это видеть, сказал вскочивший с места своего наместник и, всунув голову свою в отверстие, стал рассматривать, говоря: "это очень куриозно, вот и краник маленький, которым, конечно, вы запираете и отворяете и, протянув руку, повернул его. "Вот ж в самом деле, продолжал он, пустив опять остановившуюся воду, и как легко и удобно его отворять и запирать. Но внизу-то как же вы сделали?" -- "Там, сказал я, положен под землею деревянный, покрытый желобок и в нем простирается кишка эта до самой почти этой свинцовой трубки, на которой надет этот гусь и из которой бьет сия вода; трубка же надевается на другую деревянную, утвержденную в дерево, при конце кишки самой".-- "Ну, сударь, подхватил наместник, и эта ваша штучка достойна перенимания, и выдумка прекрасная. Теперь вижу и я, что он и весь стоит очень малого, и это-то всего лучше. Но скажите мне, долго ли может он пробить?" -- "Часа полтора, ваше превосходительство, сказал я, и столько, что им довольно можно повеселиться, и несколько раз пускать в день, и между тем ежели хочешь, можно и опять бочку наливать".-- "Ну, право, хорошо", сказал наконец наместник и, посидев немного, пошел далее и вон уже из сада.
Как иттить ему надлежало опять мимо моего крыльца, то, не доходя к оному, просил я его к себе на перепутьи и на водку. "Извольте, сударь, с превеликим удовольствием", сказал он и вошел в маленький мой домишко. Тут нашли мы столик, приготовленный уже с водками и закусками разными, и всю маленькую мою гостиную, наполненную господами, ибо как случилось в самое сие время быть у меня моим кашинским родным, приехавшим к нам незадолго до того времени, то они, вместе с моими хозяйкою и детьми, занимали собою большую половину оного. Наместник, будучи отменно вежливый человек, а особливо к дамам, раскланявшись с ними, просил их всех садиться и сел потом сам в углу перед ними. И не успел выпить подносимую водку, как, осматривая тесные мои комнаты, сказал: "А, Боже мой! как вы живете тесно, имея у себя такое семейство". Ибо он счел племянников моих детьми моими. "Что делать, ваше превосходительство, нужда чего не делает? Бедственный пожар принудил меня к тому. Потеряв весь дом и потерпев великий убыток, рад я был и сей хижине".-- "Но, пожалуй, сказал на сие наместник, как это князь Сергей Васильевич не дозволил вам построить домик получше и попросторнее этого; поскупился, видно, старик?" -- "Нет, ваше превосходительство, он бы верно этого не сделал, но, к несчастию, пожар случился после его кончины, а сын его, князь Сергей Сергеевич и того было хуже сделал, приказал было мне срубить себе дом из сырых берез, в котором и жить бы никак было не можно, и я рад уже был, что нашел сию небольшую связь готовую у нас в гошпитале и мог ее сюда переставить".-- "Смешно это, сказал наместник, но от этого ветра лучшего и ожидать было не можно. Но теперь нельзя ли этому как-нибудь пособить и, например, покойца два-три сюда пристроить?" -- "Как бы не можно, если бы ваше превосходительство, по милости своей, это приказать изволили".-- "С превеликим удовольствием, подхватил наместник, пристроите, сударь, себе сколько вам будет надобно и не жалейте и кошта, хотя бы то и нескольких сот стоило -- какая важность! По трудам вашим и рачению грех нам будет, если мы заставим вас долее жить в такой тесноте и беспокойстве".
Легко можно заключить, что дозволение сие было для меня весьма не противно. Я и все мое семейство приносили ему за то благодарности, и мы осыпали его благословениями при выходе от нас из дома.
От меня пошел он прямо во дворец и занялся опять с секретарем своим письменными в кабинете делами. Сие продлилось до самого обеда, и мы после узнали, что он в самое сие время писал донесения свои к государыне о наших волостях и обо всем, им тут найденном. Господин Михайлов, бывший в сие время его секретарем и со мною еще в Калуге подружившийся, шепнул мне о том, сказав, что в донесениях сих не позабыт был и я, и что говорено и обо мне весьма с хорошей стороны. А сие меня не только еще более ободрило, но и увеличило мою приверженность, почтение и самую любовь к наместнику.
По выходе его к столу, просил сказать он мне, чтоб велел я приготовить какие-нибудь дрожки или тележку, говоря, что ему хочется, после обеда, съездить посмотреть наш гошпиталь, магазин и прочее. Но я доложил ему, что не спокойнее ли будет в карете, в которой во все сии места проехать можно. "Очень хорошо, сказал он, но не худо, если б были при том и дрожки".
Свободное копирование
