Наконец, 1-го числа февраля, сменились оба мои командиры, и смена сия происходила при мне в доме у князя. Он сдал нам все важнейшие бумаги и письменные повеления, получаемые им и покойным отцом его от императрицы, относящиеся до волостей, также и все оригинальные планы нашим строениям. Таким же образом разочлись мы с ним и в казенных деньгах, но которых, по счастию, не осталось у него ничего почти тогда в наличности, поелику всю бывшую у него сумму велено было отдать ему в особое назначенное место. Но как, кроме казенных, находилось у [э]кономного князя и несколько сот мирских мужичьих денег, пересланных к нему давно для покупки за них рекрут,-- то ждал я не упомянет ли об них сам князь, ибо я, ведая что их в наличности не было, совестился ему о том напомнить. Но как он об них совсем умалчивал, то, по окончании уже всей смены, принужден был я ему напомнить и об них. Совестно и стыдно было тогда чрезвычайно князю. И как запереться в них было не можно, то просил он меня, чтоб я приехал нему чрез день, и что тогда получу и оные.
Не успели мы дело свое кончить, как Николай Сергеевич, посадив меня с собою в карету, повез меня к себе обедать, где все поздравляли его с формальным вступлением в новую должность. И как г. Дашков был отменно честолюбив, то сие было ему очень приятно. Итак, с сего дня сделался я уже формальным его подкомандующим, и тогда моя первая просьба была к нему та, чтоб он дозволил мне пожить в Москве до великого поста, на что он с превеликим удовольствием дал свое согласие.
От него проехал я в сей день для свидания к родственнице своей Катерине Петровне Арсеньевой, а потом и к старикам, родственниками друзьям нашим, Офросимовым, которые все мне обрадовались я просили также о частейшем к ним приезжании. По возвращения же на квартиру, нашел я уже ее всю опростанную, ибо в сей день съехали от нас прежние постояльцы, и нам можно уже было в доследующее утро перетащить к себе и наших кашинских жить вместе.
Но как письмо мое достигло до своих пределов, то дозволяю мне на сей эпохе остановиться и, кончив оное, сказать вам, что я есмь ваш, и проч.