31 декабря 1945 года меня расконвоировали. Это означало, что меня, и ещё несколько десятков таких же, как я, перевели жить в точно такой же барак, что и раньше, но за зоной. Нам светило жить вне ограды из колючей проволоки. Выдали мне пропуск в "промзону". Это означало, что в ту зону, куда меня водили под конвоем, теперь я "добровольно" должен ходить по пропуску.
Как раз 31 декабря было воскресенье, и были выборы в какой-то там Совет СССР. Нам, "расконвоированным" выдали "бумажки" - удостоверения на право голосования. Сходили в соседний барак, там нас занесли в список и мы "проголосовали". Так что, всё правильно, 99,99 процентов проголосовали "за".
Теперь я стал писать письма домой, и получать письма из дома. Вот здесь, в лагере, но вне колючей проволоки, по свежей памяти, я пытался восстановить, хотя бы, даты: где и когда я был. Ведь все мои дневники пропали.
Мы продолжали трудиться по восстановлению ББК (Беломоро-Балтийского Канала). Только было обидно, что этот продукт титанического труда народа недолговечен. Во Франции я видел много каналов, все они были из бетона. А наш ББК был из деревянных клеток, заполненных камнями и, частью, из бетона. Срок службы дерева, камней и бетона, естественно, различен, поэтому срок функционирования такого канала ограничен сроком службы дерева.
Так прошла зима 1945 и лето 1946 года. В ноябре канал закончили, сдали в эксплуатацию. За это время в зоне осталось не более 200 человек. Остальные были расконвоированы и "выведены за зону", пребывая в тех же бараках. Это было достигнуто переносом колючей проволоки и вышек. Говорили, что тем, кто остался в зоне, вынесли "срока" от 10 до 25 лет.
На митинге, посвящённом окончанию восстановления канала, сказали: спасибо за работу! Но страна не залечила раны, нанесённые войной, и надо помочь восстановить промышленность страны, ну и так далее. Надо работать под руководством КГБ. Выхода не было, так как ни у кого не было документа, удостоверяющего личность, а чтобы жить в любом месте требовалась прописка в милиции. Существовал закон, по которому за нарушение паспортного режима, то есть, за проживания без прописки, полагалось тюремное заключение, лагеря! К тому же, для въезда в мой родной город Благовещенск, который находился в пограничной зоне, требовался ещё и специальный пропуск.
Стали составлять списки: кто куда поедет "добровольно" работать. Предлагалось два места. Одно - это строительство газопровода "Кохтла-Ярве Ленинград". Кохтла-Ярве это Эстония. Так что, уже тогда, в 1946 году, я мог очутиться в Эстонии, где живу с марта 1971 года. Второе место - это строительство жилья в городе Сталинске (сейчас Новокузнецк) на Кузбассе. Организация "Кузбассжилстрой" в системе МВД. Я, конечно, выбрал "Кузбассжилстрой", поскольку это уже на половине пути домой.
21 ноября 1946 года опять погрузились в теплушки товарного поезда, с привычными печками, нарами, только теперь без конвоя, и отправились на Восток. 7 декабря прибыли в город Сталинск. Нас разместили почти в таких же бараках, как и на Беломорстрое, только в центре города, рядом с металлургическим институтом. Нашей организации надо было построить на окраине города (Точилинская гора) посёлок в 300 индивидуальных домов, для рабочих металлургического комбината. Дома строились из шлакобетона, заливкой в опалубку. Изготавливали инвентарную металлическую опалубку, и другие различные приспособления. Металл заготавливали на "скрапном дворе" комбината, то есть на той площадке, где складируют прибывающий на переплавку металлолом. После войны было много металлолома на таких складах, в том числе и разбитых танков, и орудий. Я продолжал работать в отделе механизации. В Кузбассжилстрое нам платили мизерную зарплату, которой едва хватало на питание. Барачное общежитие было бесплатным. Давали спецодежду: обувь и телогрейки, в которых мы и ходили. Документов личности, паспортов никому не давали.
Свободное копирование
