Новый, 1996 год, мы встречали на квартире у Нади с Володей все с тем же Дедом Морозом. До Нового года Володя успел сделать в квартире очень трудную и чрезвычайно грязную работу: циклевку паркета и покраску его лаком. Приемлемый вид обрели комнаты Кати и Сережи. Малыши росли спокойными и ловкими ребятами. Радость каждого дня – так можно было сказать о них. Во время прогулок мы обошли с ними окрестные дворы. Чаще всего они играли во дворе детского сада, что находится рядом с их домом, или во дворе банковского колледжа. Я не помню, чтобы они капризничали. Даже маленькими они находили себе занятие сами. Казалось, в моей жизни утверждается светлая полоса.
Внезапно летнее предупреждение небес напомнило о себе – в марте к нам явились Анна с Александром, с Володей младшим и котом Гошей. Реально работающим в этой компании опять был один Володя. Анна с Александром прозябали в мечтах о миллионах. Сейчас, напрягая память, я не могу представить, где и как в этом густонаселенном общежитии (в однокомнатной квартире) мы размещались на ночь в течение более двух лет? Но и это оказалось не самым страшным бедствием. Как-то Анна вспомнила об оставленной ею в Липецке квартире и решила узнать, оплачивает ли Ширков коммунальные услуги. Она позвонила в ЖЭК, и ей сообщили, что с мая 1995 года по решению суда она и ее сын выписаны из квартиры, что хозяином этой трехкомнатной квартиры признан Анатолий Захарович Ширков. Доигралась моя дочь! Было очевидно – предстояло через суд бороться за возвращение ей и Володе их права на жилье. «Поезжай ты, - заявила она мне. – Тебе это обойдется меньшей кровью. Ты по своим старым связям договоришься, и нам обойдется это недорого, о моральной цене говорить не приходится – я так извелась». Она имела в виду лишь свои моральные издержки, вызванные несбывающимися мечтами о миллионах… Сколь бы циничными ни были ее заявления, но она была права – ей не удалось бы добиться положительного решения этой проблемы. Не смог бы решить ее и Б.. И не потому, что у них не было денег. Их не было и у меня.
Анна оформила доверенность на представительство мною ее интересов в судебной тяжбе за жилье, отнятое ею у нас в 1991 году. В апреле я уехала в Липецк. Ездить к Наде и к ее малышам, а с конца апреля работать еще и на огороде и в саду в Семхозе предстояло Б., - он воспринял это как незаслуженное наказание, как вселенское бедствие! Мои весенние и летние похождения в Липецке он считал мелочью и даже преступлением по отношению к той «обязанности», которую он «нес» на своих плечах во имя «благоденствия человечества».
Свободное копирование
