Поутру на другой день не успел он встать и умыться, как уже спросил, тут ли я и готовы ль дрожки? и посадив меня опять позади себя на муку и каторгу, пустился скакать в другую сторону волости, сперва в село Товарково, потом в Кузовку, там в Малевку, а оттуда в село Папортки, а из сего назад в Богородицк. Расстояние между сими селами было так велико, что мы околесили с ним более 40 верст до обеда, и по всем местам скакали так, что у меня трясся даже мозг в голове, и я едва мог ответствовать ему на разные делаемые им мне на пути коварные обо всем вопросы и расспросы. Единое отдохновение имел я только тогда, когда попадался нам кто-нибудь из волостных мужиков на дороге или в близости оной на полях, из которых не пропускал он ни одного без того, чтоб остановившись и подозвав к себе, не расспрашивать его кое о чем и не выводить из ума. Все ему хотелось найтить кого-нибудь, кто б что-нибудь сказал ему обо мне и о правлении моем худое. Но и в сей день имел он такую же в том неудачу, как и накануне, и все отзывались. обо мне и о правлении моем с полною похвалою.
Теперь вообразите себе, каково было мне все сие видеть и слышать; но я переносил все то, скрепя сердце, с равнодушием, и только негодовал на него, и на скверный его характер досадуя, ответствовал на все короткими словами.
Не успел он, возвратясь в Богородицк, отобедать и с полчаса от усталости уснуть и отдохнуть, как по приказанию его готовы были уже опять дрожки, и я опять принужден был с ним ехать, сперва на островок, для осматривания находящегося там госпиталя, где, до похвальному своему обыкновению, не преминул он также почти все уголки пересмотреть и отыскивать какой-нибудь неисправности. Но как и тут все было в надлежащем порядке, то не удалось ему и тут ничего найтить; и как нечего ему было делать, то, для скрытия своего неудовольствия, велел он ловить опять рыбу в прудах, подле госпиталя находившихся. Как тут захвачено было множество и самых больших карпов, то не сказав опять мне ни слова, велел только несколько из них отнесть к себе на кухню и изготовить к ужину.
Кончив сие дело и осмотрев и находящийся там небольшой садик и маленькую оранжерею, где он также перешарил все мышьи норки, поскакали мы с ним к нашему хлебному магазину, которой не преминул он также весь перешарить, отыскивая и в нем чего-либо неисправного; но как и тут нашел все в порядке, то нахмурился только и рад был, что попались ему тут на глаза несколько бобриковских мужиков, приезжавших для отдачи хлеба в магазин, с которыми ему, по его обыкновению, полюбовную речь поговорить было можно. При сем случае удивил он меня вновь своими поступками. Мужикам сим случилось быть таким, которые имели на управителя своего г. Верещагина, некоторые неудовольствия; и как он стал выводить из ума и расспрашивать, не делаю ли я им какой обиды и притеснения, то они не обинуяся ему сказали: "Что, ваше сиятельство! об Андрее Тимофеевиче нам грех сказать что-нибудь худое; а вот Петр Алексеевич..." -- "А что такое,-- подхватил он,-- Петр Алексеевич?" -- "От него-таки,-- сказали они,-- терпим мы кой-какие обидишки и тягости, и не без жалобщиков-таки на него!..." Услышав сие удивился я и ожидал, что он воспалится гневом, и приструнив их, принудит все себе рассказывать; но, к удивлению, произошло тому противное. Он отворотился от них и замолчав пошел прочь, и спешил садиться на дрожки. Поразила меня такая неожидаемость, доказывающая мне довольно, что ему жалобы не на Верещагина, его любимца и тайного прислужника, а на меня были нужны. И сие так меня раздосадовало, что я и не повез его уже, как было хотел, в магазинный лесок, разрубленный мною в аллеи и превращенный в прекрасное гульбище; но предусматривая, что верно не получу я от него и за сии труды мои никакого спасиба, совсем об оном умолчал и дал ему волю ехать назад во дворец, где приступил я к нему с требованиями резолюции по письменным нашим канцелярским делам и загнал ими его в такой тупик, что он явно оказал свое в том совершенное незнание, и скрывая свое невежество принужден был уже кое-чем отделываться и предоставлять наиболее все моему собственному благоусмотрению.
Господину Верещагину, которого нашел я тут нас дожидавшегося, не преминул я сказать о его мужиках бобриковских и о том, что они князю говорили и посоветовать, чтоб он взял свои меры и употребил осторожность. Он посмутился от того очень, и оба мы за верное ожидали, что князь о том что-нибудь говорить будет; однако не дождались ни одного слова и он казался совсем позабывшим о сих жалобах и к г. Верещагину по прежнему благосклонным, что его и поуспокоило, а меня несказанно удивило.
Свободное копирование
