16 августа, среда.
Я так недолго здесь пробуду, что надобно забыть об охоте, и потому решился послать к тебе оба NN моих Дураков, с тем что, если б на будущий год мне случилось опять сюда приехать, то ты пришлешь мне одного из них на то время, которое я здесь пробыть могу. Отец снарядил тебе славного верхового горца, которого подарил ему Л. Д. Измайлов, в припадке излишней щедрости. Уведомь, когда и с кем велишь прислать его. Мне кажется, что тот же Гаврик может исполнить и это поручение. Вероятно, ты спросишь: отчего я полагаю быть опять здесь в будущем году? Вот отчего: матушка имеет доверенность к Альбини и чувствует себя лучше здесь, чем в Ивановском; сестрам веселее, а в прожитке большой разницы нет: так же все почти свое -- деревня под руками.
Пикник удался как нельзя лучше: время благоприятствовало; танцовали много; полдник был преизобильный; в заключение пускали небольшой фейерверк. При первой ракете я вспомнил Бранстетеров и любимое их лакомство -- лягушек, которых в здешнем озере бездна. Кстати об озере: как жаль, что здесь вовсе нет никаких средств для прогулок по воде: не только шлюпки, но и простой порядочной лодки найти нельзя!
Историк Гиббон и медик Тиссот имели склонность к какой-то красавице, помнится, леди Фостер, и ревновали ее друг к другу. Разумеется, при каждом их свидании у предмета их страсти не обходилось без взаимных колкостей. Однажды, когда Гиббон, по желанию леди, читал ей отрывки из своей истории, Тиссот сказал ему: "Господин историк, когда леди Фостер занеможет от скуки, слушая вас, я ее вылечу". -- "Господин медик, -- отвечал Гиббон, -- когда леди Фостер умрет от вашего леченья, я сделаю ее бессмертною".
Нечто подобное случилось со мною.
Гиббон-Лабат, и Тиссот-Альбини, в порывах своего доброжелательства ко мне, заспорили вчера о той карьере, которую я избрать должен, и о средствах выйти в люди. Альбини говорил, что вообще для успехов в службе мне полезнее будут занятия серьезные и что я должен продолжать учиться; а Лабат утверждал, в качестве француза de la vieille roche {Старого покроя (франц.).}, что все это вздор и что для успехов по службе мне скорее нужна благосклонность общества и особенно женщин. "Но знаете ли вы, генерал, -- возразил Альбини, -- что ваши советы могут вскружить ему голову, и тогда мне придется лечить его от рассеяния!". -- "А знаете ли вы, доктор, -- отвечал живой старик, -- что когда от ваших советов он будет в чахотке, тогда я, мимо вас, вылечу его рассеянием".
Свободное копирование
