ДОК-1 Безрассудная смелость

ДОК-1 Безрассудная смелость

В этой истории расскажу о трудовом коллективе Хабаровского ДОКа, куда меня занесла судьба и где были обретены рабочие профессии, также расскажу о безрассудной смелости и как обуздал немецкую лесопильную рамы «Бруно» и о поступлении в аэроклуб.

По прибытию в Хабаровский Политехнический Институт нас ознакомили с приказом о зачислении на химико-технологический факультет, и мы заселились в светлую трехместную комнату нового студенческого общежития № 5.

Студенческий городок ХПИ разместился на пустыре примерно в десяти километрах от центра города и поражал своими размерами. На территории более ста гектар было построено огромное многоэтажное здание института для размещения в его стенах до 16 тысяч студентов разных факультетов. Рядом с институтом были построены в два ряда шесть пятиэтажных общежитий и  большая столовая, а здание бывшего автодорожного института было переоборудовано и пере профилировано под большую студенческую поликлинику. Чуть в сторонке стояли новенькие пятиэтажные дома для преподавателей. За зданием института был огромный плац с асфальтным покрытием и учебными сооружениями для тренировочных занятий с курсантами военной кафедры. В течение нескольких лет  еженедельно каждый четверг на весь день нас переодевали в военную форму и мы целый день чувствовали себя настоящими курсантами, маршируя с автоматами на плацу или осваивая военные науки. Из нас готовили офицеров инженерных войск по специальности: «инженер по строительству дорог и мостов». На военной кафедре мы также прошли  курс по строительству объектов промышленного и гражданского строительства с защитой курсовых работ.

В связи с тем, что левое крыло института к началу учебного года не было завершено строительством, всех студентов двух вновь прибывших факультетов направили в помощь строителям. Мы помогали с укладкой паркета на полы, уборкой мусора, покраской дверей и стен. Хорошо помогли родному институту, но позаниматься в новых стенах аудиторий, увы, не удалось.

Мы неожиданно угодили под новую учебную реформу согласно Постановления  ЦК КПСС, Правительства и ВЦСПС об обязательном трудовом стаже для поступающих в институты не менее полутора лет. Нас направили в Хабаровский Деревообрабатывающий комбинат № 1, где отдел кадров завел на нас трудовые книжки и всю группу из 25 студентов распределил по цехам. Режим работы на комбинате был в три смены. А режим обучения в институте определили, как  «очно–вечерний».

От института предприятие находилось на расстоянии около 30 км – это восточная окраина города. Ректоратом  института было принято непростое решение, чтобы преподаватели ВУЗа  выезжали на комбинат и с учетом сменности работы студентов проводили  занятия и принимали у них экзамены.

По первичному распределению, мы с  Михаилом и еще четверо студентов из нашей группы были зачислены в штат сушильного цеха такелажниками.

Сушильный цех состоял из трех производственных зон. Первая зона – это площадка для формирования на вагонетках штабелей из сырых досок разной толщины и ширины на прокладках со шпациями и высотой до трех метров.  Рабочая зона  располагалась возле лесопильного цеха, из которого на вагонетках выкатывались тележки с  досками  и сбрасывались в соответственные карманы – накопители, из которых эти доски брались и вручную укладывались на специальные прокладки со шпациями. Затем с помощью башенного крана эти пакеты укладывались на вагонетки. Из трех уложенных пакетов и получался сушильный штабель высотою до трех метров. Далее по рельсовым путям штабель закатывался на траверсную тележку и перевозился в зону номер два – в сушильный цех, где закатывался в одну из шести камер проходного типа, где сушильным агентом был обычный бытовой дым, который вентиляторами постоянно нагнетался в камеры, создавая кольцевое движение газа.

Третьей зоной являлась котельная, где происходила утилизация древесных отходов производства путем их сжигания, а полученный горячий дым являлся сушильным агентом при сушке  досок до требуемого процента их технологической влажности. Работа требовала немалых физических усилий особенно при укладке толстых и не обрезных досок.

Окунание с головой в производственный процесс нас, еще фактически мальчишек, было сродни шоковой терапии. Помню, как болели все мышцы тела и мы сильно уставали, когда работали всю неделю  и особенно в ночную смену, а днем или вечером нужно было идти на занятия, потому что к нам приезжали преподаватели  института. Хорошо, что у меня была закалка вечерней школой.

Уже через месяц в нашей группе случились первые потери - трое ребят из Владивостока все бросили и вернулись домой, они не ожидали, что все будет так тяжело и сложно на производстве. Они увидели свою будущую профессию во всей красе и банально испугались, что всю жизнь придется работать в этой «грязи и грохоте», - поняли, что не туда попали.

А меня через месяц трудовой вахты поставили старшим по своей смене, когда мы получили первую зарплату - все сразу перестало болеть. Наша сдельная работа оказалась высокооплачиваемой. Лично я получил на руки сумму выше зарплаты обоих моих родителей, и тут же им позвонил и запретил высылать материальную поддержку в мой адрес. С первой же получки заказал себе в пошивочном ателье костюм и летнюю куртку, приобрел стильную обувь. Вторую зарплату потратил на демисезонное пальто с воланами в плечах и на папаху из каракуля. После простенького «прикида», в котором мы прибыли в Хабаровск  и после промасленной брезентовой рабочей робы, в которой мы работали - это был просто «шик модерн». Я себя зауважал.

Хорошо помню, как я тогда рассуждал:

- Сегодня я рабочий и студент и горжусь этим,- меня нисколечко не смущали ни производственный шум оборудования, ни пыль, ни сажа от котельной, потому что я видел продукцию цехов комбината, а это пахнущий хвоей пиломатериал, выходящий из лесопильного цеха, это свежевыкрашенные оконные и дверные блоки, половая рейка, плинтуса, отгружаемые из деревообрабатывающего цеха, это горы изделий изготовляемые плотницким цехом.  Вся  эта  добротная продукция производилась для строительных площадок города и всего Хабаровского края, и сопричастность к этому дорогого стоит. Я тогда понял, что заводской коллектив – это моя стихия.

Начальником  сушильного цеха была женщина, которая говорила, что с приходом студентов цех стал устойчиво справляться с планом и что пьяницы все реже и реже срывают работу смен. Однажды и в моей смене случилась беда, в ночную смену не вышел крановщик и вся бригада фактически оставалась без работы.

Ситуация усугублялась еще и тем, что мы своим бездействием могли подпереть и остановить лесопильный цех, заполнив доверху досками все карманы – накопители.

И в этой,  казалось  бы, безвыходной ситуации  я, как старший по смене, проявил безрассудную смелость, решив сам сесть за рычаги крана, в кабине которого никогда не был.

Помню, как решительно по вертикальной лестнице поднялся в кабину башенного крана где нашел электрический рубильник и включил кран. Крановые прожектора осветили всю рабочую площадку. Высоко, но страха нет, движущей силой была только мальчишеская дерзость и ответственность за порученное дело -  не сорвать работу смены.

Передо мною было четыре ряда сдвоенных кнопок и  я по очереди все проверил. Первые – движение крана вперед и назад. Вторые – подъем и опускание стрелы. Третьи – поворот крана влево и право.   Четвертая – подъем и опускание троса гака,  то есть  «вира» и «майна».

Прокричал сверху:

- Начинаем работать, всю ответственность беру на себя!- мы до утра сделали не меньше чем в обычные дни, но на последнем подъеме чуть не случилась настоящая беда из-за отсутствия профессионального опыта работы крановщиком, из-за уложенного на прокладках пакета из досок на краю рабочей зоны. Я максимально опустил стрелу и начал его подъем и, чувствую, что кресло в котором  сижу наклоняется вперед, а пачка стоит на месте. Я выключил подъем и ослабил трос произошел резкий стук крановых колес о рельсы, весь кран зашатался и снова занял вертикальное положение.

По моей коже пробежал легкий морозец, я все отключил и спустился с крана.

- Ну, бригадир, ты и даешь, чуть кран не завалил!-крановые колеса от рельсов оторвались почти на полметра.

- Чуть не считается, - сказал я и договорились об этом никому не говорить. Главное, что мы хорошее дело сделали - свою смену не сорвали и основной сырьевой цех не остановили. Душа ликовала и я вслух продекларировал:

       - Одна для счастья есть основа

       – Любить друг друга до седин,

       - И будет месяцем медовым

       - Вся наша жизнь, как миг один!

- Ты что, бригадир, - жив остался, так стихами заговорил?

- Это я от перевозбуждения. А дальше были долгие производственные будни, где не раз и не два, приходилось руководствоваться, как  правилом по жизни: всю ответственность беру на себя!