Но едва только все сие кончилось, и мы после всех бывших при том многих хлопот и забот начали отдыхать и радоваться, что сие хлопотливое время миновало, как вдруг, недумано-негадано, поразился я повою и несравненно всех прежних величайшею и важнейшею заботою и такою неожидаемостию, которая встревожила всю внутренность души моей и привела всю кровь в преужасное волнение. В одно утро, читая принесенные с почты московские газеты, вдруг нахожу я публикацию от межевой канцелярии: "Поелику де но просьбе некоторых господ, князей, бояр и генералов, а именно того и того, отправлен в Шадской уезд взятой ими на свой кошт землемер для отмежевания им проданных от межевой канцелярии каждому по 1,500 десятин дикопорожней государственной земли, в таких-то и в таких местах и урочищах, то все бы соседственные жители приготовляли свои крепости и были к межеванью сему готовы".
Теперь не могу я никак изобразить того смущения, каким поразился я, увидев из описания помянутых урочищ, которые все были мне очень коротко знакомы, что продажа произведена сим господам из самой той степи, которая лежит подле моей шадской деревни и о которой происходил у нас года за три до того тот славный спор, которой описан мною в XVII-й части сей моей истории... "Ба! Ба! ба! воскликнул я: это что такое? Степь то эта наша! вот и урочищи мне все знакомые! Вот упоминается речка Лесной Тамбов, речка Караваенка, наше Ложечное и речка Паника! И каким образом проданным быть тут землям господам князю Голицыну, Кошелеву, Нащокину, Бурцову и другим тому подобным, которые не только в смежестве и в близости к тамошним местам никаких деревень не имеют, но коих и имена никому из тамошних неизвестны? Это что-то мудреное, непостижимое и не даровое!" Словом, я не верил почти глазам своим, и читал и перечитывал вновь статью сию в объявлениях газетных. Но чем более я вникал в существо сих продаж и описания урочищ, тем более усматривал я, что скрывалась тут некая тайна или сокровенные плутни, и скоро принужден был воскликнуть: "Ах, Боже мой! я готов руку свою дать на отсечение, что хотя тут и не упоминается господин Пашков ни единым словом, но все это верно ни чьи иные, как его новые ковы и плутни, и земли сии не господами помянутыми, а им самим на их только имена куплены! Видно, что они ему друзья и приятели, и восхотели ссудиться ему своими именами для плутовской покупки толь многих тысяч десятин земли казенной".
Мысль и догадка сия час от часу делалась мне вероятнейшею и скоро дошло, что я не мог уже в том нимало сомневаться; но удивление мое увеличилось еще больше, когда при дальнейшем рассматривании и суждении о сем деле ясно усматривал я, что скрывалось и тут превеличайшее бездельничество и плутовство, употребленное Пашковым при сей покупке, и что куплена им на помянутые разные имена далеко не вся нами оспоренная степь, но разве только пятая часть оной, и узкою только полосою простирающеюся вокруг всей оной по закраинам, а прочие три или четыре части оной, лежащие внутри сей опояски, остались никому еще непроданными.
Сперва удивился было я сему обстоятельству, но как мне межевые дела и плутни довольно были известны, то скоро усмотрел я, что сие сделано не попросту, а с плутовским умыслом, чтоб всего оного внутренностию, простирающеюся тысяч до 30-ти и более десятин, можно было Пашкову овладеть без покупки и безданно-беспошлинно; потому что, как те проданные земли будут отводимы бессомненно его же поверенным, и нам всем соседственным дворянам не можно уже будет никак оных с наружной стороны оспаривать, поелику сами мы назвали те места казенными землями, то при отрезывании сих проданных земель со внутренней стороны от степи, придется ему разводиться самому с собою, следовательно об ней и спору не можно уже быть никакому, и что для самого того и не покупал Пашков на свое имя ни одной десятины. Словом, плутовство произведено очень хитрое и прямо мошенническое.
Досадно мне неведомо как сие было. И как я предусматривал, что при сем отмежевании проданных земель не только все наши соседи претерпеть могут великое зло, но и сам я претерпеть могу зло в рассуждении покупной своей земли в окрестности Ложечных буераков, поелику одна из помянутых проданных земель, а именно на имя генерал поручика Воина Васильевича Нащокина, именно приурочена от речки Караваенки до вершин Ложечных буераков. Сие и самого меня перетревожило чрезвычайно и так, что я долго не знал и долго не мог сам с собою согласиться, что мне делать, и впал оттого в великое недоумение.
Свободное копирование
