10. Самоубийство отца.
Продолжают нас воспитывать не только родители. Самым обязательным в воинской части было посещение политических занятий. На занятиях мы должны были делать доклады, предоставлять конспекты трудов Ленина. Нам даже отметки ставили, как школьникам, разве что на второй год не оставляли. На время этих занятий откладывались все самые срочные работы.
Мы все должны были брать социалистические обязательства, подводились итоги их выполнения, определялся победитель.
Звонки и встречи с майором продолжаются, мне все меньше нравятся его расспросы и поручения, говорю ему об этом. Он отвечает: «Привыкнете, все привыкают». Один раз я пришла после бурного обсуждения в лаборатории очередного повышения цен на золото. Что меня дернуло заговорить об этом? Посоветоваться хотелось, он вроде бы так по-отечески ко мне относится, старший товарищ. Но тут он мгновенно преобразился, в лице что-то хищное появилось, прямо-таки крысиный оскал: «Кто сказал? Что? Бери ручку, пиши. Не показывай вида потом, что к тебе это имеет какое-то отношение. Теперь заткнутся!» Медленно, слишком поздно стало приходить прозрение. Да никакую родину они не защищают! Защищают свои теплые места, удобное для них устройство!
Больше на встречи с ним я не приходила. Он встречал меня после работы шел рядом, настаивал на необходимости встреч. Я отговаривалась нехваткой времени, болезнью ребенка. Потом, в конце концов, решилась сказать прямо:
- Когда я соглашалась на сотрудничество, я не знала что это такое. Теперь знаю и не хочу!
- Что ж, это дело добровольное. Но ты об этом еще пожалеешь!
- Может быть.
До сих пор не знаю, почему он оставил меня в покое. Может быть потому, что уже готовился к отставке.
Освободилась должность старшего инженера-программиста. Год я выполняла эти обязанности, но приказа о назначении не было. Потом мне сказали открытым текстом, что нужно вступить в партию.
- Но я не хочу! Слишком много там подлецов и негодяев.
- Вот и будешь их изнутри разоблачать.
Не то, чтобы стремилась, но вроде бы это было естественным продолжением пути: октябренок, пионер, комсомолец. Отец партийный, тетя тоже. Прошла все положенные этапы. Сложно было отвечать на вопросы о текущих новостях, поскольку чтение газет ничего, кроме сонливости у меня не вызывало, политикой я просто не интересовалась, хотя мне ее постоянно навязывали.
Всего нас женщин – коммунистов оказалось в части шесть человек. На партийных собраниях мы неизменно занимали самый последний стол и чаще всего играли потихоньку в «Эрудит». Игра размещалась в небольшой коробочке с магнитным полем, легко спрятать.
Выступлениям на партийных собраниях придавалось большое значение. Те, кто стремился к продвижению по служебной лестнице, начинали именно с этого. Всегда удивлялась, слушая выступления начальника нашего отдела, как можно так много говорить и ничего не сказать. Сплошные обтекаемые фразы: «В преддверии двадцать очередного съезда…», «Необходимо усилить…», «Требуется искоренить…» Ни одной конкретной фамилии, ни одного факта, чтобы никого не задеть, а вышестоящее начальство особенно.
На должность меня назначили, это дало существенное увеличение зарплаты, что было очень важно для меня.
Один год я была профоргом отдела, но провела собрание не так, как полагалось. На выборные должности попали не те, кто был в заранее составленном списке. Начальник отдела целый день доказывал мне, что я не права, возвращался к этому разговору снова и снова:
- Вы должны уметь проводить решения руководства, иначе верх берут серые массы. Я вас убедил?
- Нет, не убедил.
Больше профоргом меня не назначали, я занималась в профкоме работой с детьми.
А тут началась перестройка. Помню, с каким воодушевлением мы встретили начавшиеся перемены. Внимательно слушали и смотрели трансляции съездов, ведь до этого мы могли только читать сухие и откорректированные отчеты в газетах. Но все это быстро надоело, эйфория прошла, тем более то, что творилось вокруг, никакого восторга не вызывало. Список дефицитных товаров, которые надо было получать по талонам, стремительно увеличивался. Вскоре в этот список попали почти все предметы первой необходимости, включая мыло, стиральный порошок, макаронные изделия, сигареты, утюги и многое другое. Мясо и масло мы уже давно получали по талонам. На нашей ЭВМ эта программа распределения талонов являлась самой используемой. Причем военнослужащие получали талоны на всю семью, а служащие только на одного работающего, как будто детей у нас не было. Хотя участники войны и матери-одиночки все-таки имели право на дополнительный талон.
Свободное копирование
