Но, о, далось мне сие дельце! Оно сопряжено было с толиким трудом и с таким беспокойством, что я и поныне того никак забыть не могу. Истинно во всю жизнь мою никогда не терпел я такого беспокойства, как в то время. Причиною тому было, что Шебашев жил тогда на Козьем болоте в каком-то принадлежащем родственнику его маленьком, низеньком и очень тесном домике, в котором едва сам мог с женою своею помещаться, а для меня почти и места не было. Но сие ничего бы еще не значило: как-нибудь, а помещался и я; но беда наша была та, что случилось тогда равно как нарочно самая жаркая и тихая июньская погода, от которой в маленьком и низеньком домике его, окруженном вокруг иными высокими зданиями, была такая жара и духота несносная, что я изобразить того не в состоянии. Ни с какой-таки стороны не завевал не только в комнату нашу, но и на весь тесный дворишко не только ветерок, но ниже зефир самый, от солнца посреди дня делалась сущая пекла и такая несносная духота, что мы, принявшись за свою работу, скоро принуждены были не только растворить настежь все двери и окошки, но скинуть с себя все платье и сидеть в одних рубашках, да и на тех расстегнуть вороты. Но сего было еще не довольно, а надобно было еще и миллионам мух жилять {Жилять -- жалить.} и кусать нас ежеминутно и увеличивать тем наше беспокойство.
Теперь вообразите сами, каково было нам, а особливо мне, не привыкшему к тому, а пользовавшемуся до того всегда наиспокойнейшею и прохладною деревенскою жизнью, сидеть в такой несносной духоте и трудиться над письмом, и письмом не любопытным, а крайне скучным и тягостным. Переписывать надлежало нам множество тетрадей и все их сверять с черными нашими реестрами и с ревизскими сказками.
-- Боже мой! -- твердил только я. -- Куды деваться от этой пеклы и от сей бездны мух проклятых?
Попишусь, попишусь, но вышед из терпения, выбегу на двор; но там того еще жарче, а мух такая же пропасть, так-таки за тобою и гонятся; что ты изволишь! и смех и горе! Наконец, некуда было от них деваться, как бежать в конюшню, и там-то находили мы себе сколько-нибудь от досадных мух спасение. Там как-то их не было, и мы сколько-нибудь чувствовали отраду; но за то навозные ароматы докладывали обонянию нашему очень и очень. Словом, куда ни кинь, так клин, и мы не жили тогда, а прямо мучились и страдали.
Свободное копирование
