О первом и последнем опыте заработка «халтурой». Вернувшись в Нукус, я стал думать, где бы мне заработать денег, помочь матери. Много художников тогда зарабатывали невольной «халтурой», чтобы иметь возможность заниматься свободным творчеством. Художник Мадгазин ездил на мотоцикле писать этюды и пейзажи, которым место было в музеях, но продавал их в больницы, гостиницы, конторы колхозов, даже в бани - где платили больше и надёжнее.
Одно время я ходил в мастерские Художественного фонда, которые находились за «108-м поворотом». Почему так называлось? Может быть потому, что там было 108-е стройуправление, или это была окраина, где жили «сто восьмые» (бомжи), а скорее всего и то, и другое. Художники иногда давали мне грунтовать, подкрасить какие-то холсты, но существенно делиться «халтурой» не хотели.
Ушёл я оттуда и поработал с двумя ленинградскими художниками, которые оформляли новый аэропорт. Они платили по-честному. Работали интересно, грунт делали не белый, а чёрный и по нему работали светлыми красками. Несколько живописных работ этих художников купил Савицкий. Один из художников был взрослый и женатый, а второй молод и холост. Как-то они разбились на мотоцикле возле гостиницы «Нукус» о грузовую машину. У старшего были раздроблены кости бедра, у младшего оторвало «только» пятку. «Повезло». Я навещал их в больнице. Старший попросил принести ему что-нибудь из Чехова. Жаловался на свою жену: она была гораздо моложе его, жила за его крепкой спиной, а когда случилось это несчастье она «растерялась» и потому не приехала к нему из Ленинграда. (Так он оправдывал её). Когда ему стало лучше, я отправил его в Ленинград, с трудом вкатив коляску с ним на борт самолёта.
После работы в аэропорту я пытался найти заработок в рекламном бюро горисполкома, которое занималось художественным оформлением города. Ходил туда целый месяц, брал с собой хлеб и кусок сухого сыра, кое-какие книги – почитать в обеденный перерыв. Самостоятельной работы не давали и я доделывал не законченные кем-то плакаты. Перед ноябрьскими праздниками пришёл молодой человек из КГБ и предложил написать к празднику октябрьской революции лозунги для фасада КГБ. Никто не взялся, и потому взялся я. Всю ночь в здании КГБ я писал революционные лозунги «Жасасын уллы Октябрь!» и «Да здравствует великий Октябрь!». Потом я понял, почему другие не соглашались для работать для КГБ: оплату пришлось выпрашивать около двух месяцев, но я добился оплаты и мне дали «целых» 20 рублей. Коллеги по работе удивились, т. к. оплату в КГБ до меня никто не мог выпросить.
Савицкий предлагал мне работу в Музее, но там была очень маленькая зарплата. Я считал, что должен помочь матери, она с отчимом продала дом, чтобы мы с братом получили профессию в интернате. Да и Мадгазин соблазнял: «Если ты пойдёшь к Савицкому, бессребреннику, то будешь без денег, иди ко мне, я научу тебя быстро работать и ты будешь хорошо получать, а искусство от тебя не уйдёт».
Военкомат не дал сделать выбор. Меня призвали на службу в армии.
Свободное копирование
