6 июня в два часа дня ко мне на квартиру явилась секретарь школы с запиской от Шестопалова: «Анатолий Эммануилович! Вас просит зайти к себе заведующая роно в 4 часа дня». Девушка меня застала на выходе. Я был в пальто и в шляпе в передней.
Ответил: «Хорошо! Я сейчас зайду, по пути». Прошел в роно. Сказал секретарю: «Меня вызывала заведующая роно. В чем дело?»
Секретарь прошла в кабинет.
«Пришел учитель литературы из 313-й школы. Говорит, что вы его вызывали».
В ответ голос, полный недоумения:
«И не думала. Насчет работ отличников я уже сказала свое мнение директору».
В пять часов захожу в школу. Ожидаю директора. Через десять минут приходит Шестопалов — злой, взъерошенный, чем-то обеспокоенный. Я к нему:
«Что это вы мне прислали записку, что меня вызывала заведующая роно? Ничего подобного». Шестопалов раздраженным тоном:
«Ну, вы же мне не верите, когда я вам что-нибудь говорю. Может быть, с заведующей гороно вы договоритесь».
Я пожал плечами и вышел.
7 июня днем, когда я был в школе, ко мне опять подошел Шестопалов:
«Вы бы поехали в гороно. Секретарь мне говорила, что там были недовольны сочинениями отличников».
Я: «Кто был недоволен? Комиссия же пока еще не сформирована».
Иду к секретарю:
«Кто вам в гороно говорил о моих сочинениях?»
«Никто ничего не говорил. Я их сдала под расписку экспедитору».
Потом понял, в чем дело. В это время МГБ избегало арестовывать людей на дому, чтоб не создавать толков. Их арестовывали в учреждениях. Арестовать учителя в школе было немыслимо. Хотели арестовать меня в роно. В 4 часа там ждали меня эмгебисты, я же пришел на два часа раньше и этим сорвал их план.
На другой день Шестопалов, находившийся с ними в контакте, посылал меня в гороно, чтоб меня там арестовали. Но я и туда не пошел.
Свободное копирование
