После Вологды — это прошел уже целый день, — ночью понос еще усилился.
Поезд остановился. Пришлось выйти. Ночь, сугробы снега, ни души. И вдруг поезд трогается. Не могу разобрать, где тут мой вагон. Товарные вагоны все одинаковые, а паровоз прибавляет ходу.
И вот я остаюсь один снежном поле, в сугробах, все вещи уехали. Кругом ни души.
Иду со своей палкой по сугробам, спотыкаюсь, падаю. Наконец добираюсь — полустанок.
На полустанке телеграфистка. Двери заперты, не пускает. Умоляю сказать, где у кого здесь можно переночевать, дождаться следующего поезда. После долгого молчания буркает с характерным вологодским оканьем: «Пройдите за угол, там живет начальник станции».
Стучусь. Женский голос, окающий, откликается. Открывать не хочет. Тогда я пускаю в ход последний аргумент: «Если отопрете дверь — сто рублей. А там за все буду расплачиваться особо». После паузы, уже совершенно другим тоном: «А вы из каких будете?» После краткого объяснения дверь гостеприимно распахивается.
К счастью, мачеха зашила мне в пиджак 2000 рублей. Прорвал подкладку на пороге, выполняя обещание, сую сотню. В общем, гроши. За сто рублей в это время в Вологде можно было купить лишь кило хлеба.
Выясняется, это захолустный полустанок в двадцати километрах от Вологды. Поезд здесь останавливается только рабочий и один раз в сутки. Почему вдруг здесь остановился наш эшелон, никому не известно; мне, видимо, особо повезло. Стало надо ночевать в этом гостеприимном доме. Уложили меня на скамейку на кухне. Поезд будет на другой день лишь в 4 часа дня.
Свободное копирование
