С начала марта сделалась было у нас половодь: сошел весь снег и вскрылась было совсем весна. Явление сие было необыкновенное, однако продолжалось сие недолго и мы должны были опять покидать колесы и приниматься за прежние сани, и настоящая половодь не прежде была как под Благовещение.
В сей месяц начали плотники рубить мои хоромы, а я с людьми заготовлять каменья под фундамент под стены, которые основаны были на толстых дубовых столбах.
Копали мы оные прямо против хором в вершине и вытаскивали оные к хоромам, при помощи ворота, по намощенному вкось чрез вершину из досок мосту, по которому втаскивалась особого рода плоская телега или почти род саней, нагруженных множеством камней.
Машину сию выдумали мы сами с столяром и она помогла нам очень много. И как каменьев нашли мы превеликое множество, лежащих в горе стеною, власно как складенною из тесаных камней, то с малым трудом наломали и натаскали их множество.
Были также подряжены и гвоздье, и какая дьявольская разница между ценами тогдашними и нынешними: тогда двутесные не дороже были двух рублей, а однотесные 80 копеек.
Еще достопамятно, что в течение сего месяца продал я в коширской деревне своей Бурцовой, приданой покойной моей бабки, наконец и самую землю брату Гавриле Матвеевичу. Итак, сия деревня совсем вышла из моего владения, ибо крестьяне переведены были уже давно в шадскую деревню.
Имели мы также удовольствие видеть опять и соседа нашего Матвея Никитича, возвратившагося совсем нечаянно из Петербурга, чрез что собрались мы опять все вместе, и вся фамилия наша находилась тогда в Дворянинове.
Что касается до упражнений моих, то во все последние зимние месяцы занимался я наиболее разрисовыванием красками печатных картинок, вырезанных из книг, и разрисовал их множество. Все они и поныне украшают мои стены, а иные в эстампной и портретной книге.
Однако не гуляло и перо мое; работал я много и оным; но кроме пьесы о тележке навозной, назначенной для Экономическаго Общества, не сочинено мною ничего особливого, но начинал я многое, а сделал мало. Впрочем занимался я также и переводами, и трагедия "Вольнодум" переведена в сие время.
Наконец в конце сего месяца огорчены мы были все, а особливо теща моя, печальным известием, что смерть похитила и третьего ее брата, Александра, в цветущих еще летах, на Низу. И как старик отец ее, а жены моей дед, остался с одним только своим меньшим сыном, Сергеем, то приглашал он тещу мою, чтобы она к нему в Цивильск приехала жить, но чего однако нам да и самой ей не очень хотелось.
Начало весны провели мы весело и благополучно и видались почти всякой день с своими соседями, а особливо в святую неделю, бывшую в сей год в исходе апреля, которая была для нас тем веселее, что у Матвея Никитича родила жена в оную первого ему сына и были у него сборные крестины, и по случаю сему и множество гостей, которые все перебывали и у нас. Вместе с другими крестил и я его сына с девушкою Пестовою, Марьею Михайловною.
