По страницам своего дневника
3 января 1986 года после длительного перерыва я снова начал вести свой личный дневник. Как раз в этот день сборную страны собрали в Москве. Было организационное собрание, на котором речь шла о наших планах и серьезных задачах, стоящих перед главной командой страны. К слову, Э. Малофеев в своем выступлении перед командой еще раз подчеркнул то, о чем мы уже читали в его различных интервью, опубликованных в нашей прессе: цель сборной СССР на XIII чемпионате мира — только первое место! Забегая вперед, замечу, что по мере приближения мексиканского чемпионата сборная страны не улучшала свою игру и старший тренер уже не упоминал о своих чемпионских притязаниях, а говорил, что мы «должны быть в призерах».
Началась наша подготовка к сезону на Канарских островах, в небольшом городке Маспаломас, что на южном побережье острова Гран-Канария, в нескольких километрах от Лас-Пальмаса. Жили в гостинице с очень милым названием «Баия фелис», что в переводе означает «Счастливый залив». Правда, особого «счастья» после шести—восьми часов ежедневной изнурительной тренировочной работы мы не испытывали. Но дело, думаю, вовсе не столько в объеме тренировок, сколько в их содержании. Убивала монотонность этих занятий, однообразный подбор упражнений, какая-то неимоверная растянутость. Для нас, динамовцев Киева, давно привыкших у себя в клубе к интенсивной разнообразной тренировочной работе, такие занятия, откровенно говоря, были в тягость и приносили, пожалуй, больше вреда, чем пользы. Но, как известно, с тренером не спорят.
Единственное, что в ту январскую пору радовало на Канарских островах, так это — теплая летняя погода и голубое небо. Вместе с клубами из ФРГ и Швеции наша сборная в Маспаломасе приняла участие в мини-турнире и заняла третье место. Испанские газеты покритиковали игру советской сборной. Но Малофеев с их критикой не согласился. Он заявил собственному корреспонденту «Известий» в Мадриде:
«…Содержанием нашей игры я остался доволен. Во всех матчах мы имели подавляющее преимущество, а Чивадзе был признан лучшим игроком турнира. Что же касается испанских газет, то, по-моему, они преследуют чисто психологические цели в интересах своей сборной. Вспомним, как «разносили» итальянскую сборную накануне и в самом начале чемпионата мира 1982 года, а она взяла да и выиграла его».
На мой взгляд, наш тогдашний старший тренер сборной просто, как говорится, желаемое выдавал за действительное. Интересно, что через несколько дней после этого интервью в Лас-Пальмасе на стадионе «Инсулар» состоялся товарищеский матч сборных Испании и Советского Союза. В моем дневнике сделана короткая запись:
«ЭВМ (так я сокращенно обозначал в дневнике Эдуарда Васильевича Малофеева) на установке снова призывал бороться за инициативу, применять прессинг. Но как это делать? Половина команды не знает. Снова возникла полемика».
Так случалось не раз. Дело в том, что мы у себя в клубе привыкли к более высокой организации тренировочного процесса, к четким тактическим установкам. Кроме теоретических занятий, на футбольном поле, во время тренировок, мы на практике словно бы моделировали наш будущий тактический рисунок игры, тем самым вырабатывали единые взгляды и единые игровые понятия. В сборной одни и те же чисто профессиональные футбольные понятия игроки разных клубов трактовали по-своему. Так было, на мой взгляд, потому, что вместо четкости и конкретности при объяснении каких-то элементов тактического или технического свойства мы слышали от тренеров слишком много общих рассуждений и призывов. Всякий раз, когда я или кто-то из моих одноклубников пытались Малофееву возразить, он резко обрывал такой творческий спор, хотя сам же его порой начинал. Так было, например, когда он однажды во время разбора проигранной нами товарищеской игры неожиданно поднял меня вопросом:
— Блохин, расскажи нам, что такое прессинг в киевском «Динамо»?
Я начал рассказывать, что в игре своего клуба мы применяем различные виды прессинга: на половине поля соперника, в средней зоне или на своей половине поля. Разновидности этой тактики зависят от различных факторов. Например, от наших кондиций, от манеры игры команды-соперника, играем ли дома или на чужом поле. Если мы прессингуем, то соперника, владеющего мячом, атакуют два-три наших игрока, а ближайших к сопернику партнеров тоже стараемся прикрыть, чтобы они не смогли принять мяч. Одним словом, пытаемся, как мы говорим, заставить соперника «тяжело дышать» и ошибиться. Потерять мяч. Ведь чем меньше наши противники будут владеть мячом, тем больше — мы, а это и есть инициатива…
Но всего этого на том занятии я так и не рассказал. Услышав две-три фразы, Малофеев меня резко оборвал:
— Да кончайте вы с вашим киевским прессингом, — вдруг вспылил он. — Разве это прессинг?! Мы по-киевски играть не будем!
Не понял я тогда старшего тренера сборной. Сам же просил меня рассказать о нашей тактике применения прессинга и сам же внезапно прервал мой рассказ.
…А товарищеский матч со сборной Испании мы проиграли — 0:2.
— Поражение всегда неприятно, но у нас есть одно оправдание: мы только начинаем подготовку к чемпионату мира, — сказал после игры Э. Малофеев собственному корреспонденту «Известий» в Мадриде. — К сожалению, в движении мы уступили испанцам. Тем не менее я не огорчен, временами команда выглядела достойно, хотя защитники порой играли неудачно. Думаю, мы на правильном пути. И время для подготовки еще есть.
Да, время для подготовки действительно было. Но, на мой взгляд, наши тренеры не могли его правильно использовать. И дальнейшие события развивались, как в известной шутке: «Все как в сказке — чем дальше, тем страшней».
В феврале мы уже тренировались в Мексике, где все напоминало о предстоящем чемпионате мира: ничто так не волновало мексиканцев, как футбол! И это чувствовалось повсюду.
На первых же тренировках ощутили влияние мексиканской высоты: не хватало кислорода. Теперь об этом напоминают строки дневника:
«Состояние ужасное. Постоянно хочется спать. Губы и кожа пересыхают, шелушатся. Если поеду на чемпионат мира, не забыть бы попросить Ирину купить для меня бесцветную помаду и крем для тела. На тренировке испытал жуткое чувство: грудь, казалось, вот-вот разорвется от недостатка воздуха… А мяч здесь летит как из пушки. Ему на мексиканской высоте легче: разреженный воздух! Для ударов с лета надо заносить ногу быстрее. Вратари иногда даже не успевали поднимать руки, пропуская, как это казалось, «легкие» удары».
Наш тренировочный «мексиканский цикл» снова, как и после Канарских островов, закончился поражением сборной СССР в товарищеском матче от сборной Мексики — 0:1. В этот день запись в дневнике была очень короткой: «Настроения нет, хорошей игры — тоже. Ужасно хочется домой. Может быть, бросить это дело? Не было бы хуже, чем в Испании…»
Поверьте, такие записи появляются, как говорится, не от хорошей жизни. Опыт прожитых в большом футболе лет подсказывал мне, что многое в нашей сборной делается не так. Но что я, игрок, мог тогда изменить?! В подобных случаях может что-то изменить сама футбольная действительность. Так оно и случилось, когда мы к своим поражениям в товарищеских матчах от испанцев и мексиканцев добавили проигрыши сборным Англии и Румынии и, наконец (за две недели до отъезда на чемпионат мира!), в Лужниках сыграли со сборной Финляндии… вничью — 0:0. После этого статистики и подсчитали, что:
«Начиная с 12 сентября 1984 года сборная СССР провела восемь отборочных и пять товарищеских игр (здесь учитываются товарищеские матчи только 1986 года): 4 победы, 3 ничьи, 6 проигрышей, соотношение мячей — 14:14. За это время в сборной выступали 30 футболистов из восьми клубов».
Но главное, что особенно беспокоило в те майские дни наших болельщиков и специалистов, это, пожалуй, не сухие цифры статистиков, а маловыразительная игра нашей сборной. Да и как она могла нравиться людям на трибунах стадионов или по телевизору, если не удовлетворяла нас, футболистов, творивших ее на поле?! А что же Эдуард Васильевич? Увы, оставался оптимистом…
Чем меньше дней оставалось до начала чемпионата мира в Мексике, тем хуже становилось настроение у Блохина. Он остро чувствовал слабые места в системе подготовки сборной страны и болезненно переживал ее неудачи. Мог ли он, самый опытный игрок в составе команды, что-то изменить? Как виделась ему сложившаяся ситуация? Об этом мы говорили с Блохиным, когда до отъезда нашей сборной в Мексику оставалось чуть меньше месяца.
— Что же все-таки происходит со сборной, Олег? Что вам подсказывает интуиция?
— Честно говоря, оптимизма никакого. Я в принципе не паникер, но реально смотрю на сложившуюся ситуацию.
— Неужели положение не лучше, чем перед отъездом в Испанию на чемпионат мира восемьдесят второго года?
— Хуже! Тогда хоть некоторые были травмированы, но ребята играли и готовы были биться за победу, главное — было в той сборной взаимопонимание. Сейчас, можно сказать, есть группа хороших игроков, которых надо просто объединить. И пока нет у нас в коллективе нормального психологического микроклимата. Многое зависит от старшего тренера…
— А вы, как ветеран сборной, не пытались с ним откровенно поговорить о наболевшем?
— Это, думаю, бесполезно. К тому же, чувствую, что он меня недолюбливает и совсем не знает. Видимо, поэтому и не хочет идти на контакт. Какой же смысл откровенного разговора, если эта откровенность может потом обернуться только против меня?!
— Но вы ведь один из ведущих игроков команды, и тренеру, вероятно, интересно узнать вашу позицию, ваши взгляды…
— Увы! По-моему, Малофеев на меня вообще не рассчитывает. Чуть ли не в каждой фразе вспоминает Протасова. Это, дескать, лидер! Благоволит к своим минчанам. Потренировался, к примеру, после травмы Алейников — и слышим от тренера: «Давайте ему похлопаем! Но ведь в сборной так нельзя: это коллектив, и людей надо объединять, а не разобщать.
— А все ли футболисты, на ваш взгляд, по своему уровню игры соответствуют сборной страны?
— Я считаю, не все. На днях, например, тренеры каждому из нас предложили записать 22 человека, которые должны поехать на чемпионат мира. Я в своем списке написал весь основной состав киевского «Динамо» и двенадцатым еще добавил Вадика Евтушенко, который пока у нас в клубе выходит часто на замену. А из других команд в «свою» сборную включил Чивадзе, Сулаквелидзе, Бубнова, Морозова, Родионова, Литовченко, Протасова.
— И «ваша» команда, думаете, будет способна показать другую игру?
— Только при одном условии: если поменять старшего тренера. С нынешним многие ребята не хотят работать.
— И вы, как игрок сборной, готовы об этом открыто сказать руководителям Госкомспорта СССР?
— Не только как игрок, но и как коммунист…
Вскоре я еще раз убедился в порядочности Олега Блохина, в его честной гражданской позиции. О чем многие игроки той сборной только думали или говорили друг с другом словно бы шепотом («не для передачи»!), он сказал на общем собрании команды. Оно состоялось 11 мая 1986 года на тренировочной базе в Новогорске. Собрание вел председатель Госкомспорта СССР М. В. Громов. Игроки сборной страны рассказывали мне, что выступление Блохина было таким же честным и открытым, как его игра на поле. Он смело назвал основные причины неудачной игры команды и высказал свое мнение, что ему, как игроку и коммунисту, выход из создавшейся ситуации видится только один: замена Малофеева Лобановским. А ведь в момент обсуждения этого вопроса никто еще из игроков сборной страны не знал: произойдет ли такая замена тренеров?!
Вечером, как раз в тот день, когда проводилось собрание в Новогорске, по Центральному телевидению транслировалось «Футбольное обозрение». Вел его Н. Н. Озеров. Разумеется, в те дни всех волновал вопрос о сборной. На экране телевизора вновь мелькали кадры недавнего матча сборных СССР и Финляндии, который для нашей команды стал последней генеральной репетицией перед чемпионатом мира, а Николай Николаевич комментировал:
— …Не получилась комбинационная игра у нашей сборной. Много было неточных передач, действовала команда не так остро, как умеет и может. В игре футболистов чувствовалась несогласованность, пассивность.
После матча Н. Н. Озеров взял интервью у Э. В. Малофеева. Пытаясь, видимо, как-то помочь тренеру в оценке сложившейся ситуации, популярный телекомментатор начал так:
— В театре накануне премьеры бывает немало репетиций, прогонов и, наконец, генеральная репетиция, которая не всегда проходит удачно. Но вот наступает день премьеры. Те же исполнители преображаются и показывают яркий, интересный спектакль, высокое мастерство — все, что было накоплено за долгие месяцы репетиций, индивидуальной работы с режиссером. Потому что труд не пропадает даром! Хочется верить, что премьера футбольной сборной Советского Союза на чемпионате мира, которая назначена в Ирапуато на второе июня, пройдет с успехом…
— Мы очень рассчитывали на сегодняшнюю игру, — вступил в разговор Эдуард Васильевич. — Очень рассчитывали! С этого периода мы должны были процентов на восемьдесят—девяносто быть уже в полной готовности. Так планировали. Все-таки игра показала, что физически и особенно в тактическом плане мы сегодня были очень сильны! Но самого главного не было: страсти, желания победить противника…
Потом, поведав о программе работы сборной на оставшиеся до отъезда дни, Э. Малофеев закончил свой рассказ словами:
— …С двадцатого на двадцать первое вылетаем в Мексику.
Концовка же телеинтервью была и вовсе оптимистичной.
— Ну что ж, — говорит Озеров, — в добрый путь!
— Спасибо вам большое, Николай Николаевич, — отвечает Малофеев. — Я думаю, что все будет хорошо!
А ровно через сутки после этого «футбольного обозрения» в программе «Время» была зачитана короткая информация ТАСС:
«Президиум Федерации футбола СССР рассмотрел вопрос о подготовке сборной страны к финальным играм чемпионата мира 1986 года.
Учитывая личную просьбу Э. Малофеева, а также то, что в состав сборной страны входят 11 спортсменов команды «Динамо» (Киев), президиум Федерации футбола СССР освободил его от обязанностей старшего тренера и рекомендовал назначить главным тренером сборной СССР В. Лобановского».
Сразу после программы «Время» мне позвонил специальный корреспондент «Комсомольской правды» Николай Долгополов, который в те дни из Киева передавал в газету репортажи о борьбе с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС. Мы договорились с ним, что обязательно возьмем интервью для «Комсомолки» у В. В. Лобановского, возглавившего сборную страны за считанные дни до мирового чемпионата.
…Рано утром мы встретились с ним у вагона 4 поезда «Москва — Киев». На полдня Лобановский вырвался домой: уладить дела в динамовском клубе, собрать вещи…
— С чего вы начали, Валерий Васильевич?
— С тренировки. Днем меня представили команде, а в 17.00 мы тренировались.
— Как вам сборная? Какое настроение у футболистов?
— Настроение в коллективе хорошее, рабочее. Тренировались в охотку.
— А как отнеслись к назначению вы?
— Какая тут может быть реакция? Мне предложили возглавить команду, видимо, с учетом того, что в ней много динамовцев Киева. Здесь речь не идет о каком-либо четырех- или двухлетнем тренировочном цикле. Надо эффективно провести оставшиеся три недели и постараться выполнить задачу, которая стоит перед сборной.
— Какая же это задача?
— Она давно известна, о ней много говорилось: успешно выступить в Мексике.
— Кто станет вашими помощниками в сборной?
— Начальник команды Никита Павлович Симонян, тренеры Юрий Андреевич Морозов и Сергей Михайлович Мосягин.
— Чем вызван ваш выбор?
— В этом составе мы вместе работали со сборной в 1983 году. Мы коллеги и единомышленники.
— Намечаете ли вы какие-нибудь перемены в составе?
— Сейчас на сборе в Новогорске было 24 футболиста. В Мексику мы имеем право взять 22 игрока. В команде уже нет Бориса Кузнецова из «Спартака» и Георгия Кондратьева из минского «Динамо». А к девяти киевлянам добавились еще трое — Виктор Чанов, Андрей Баль и Вадим Евтушенко.
— Двенадцать киевлян?
— Да, двенадцать! Все участники финального матча Кубка кубков.
— Познакомьте читателей «Комсомолки» с вашей личной тренерской программой-минимум.
— Масса информации, которую надо освоить и осмыслить. Это, например, состояние игроков — оно разное. Если удастся, надо в этот короткий промежуток его сбалансировать, учитывая индивидуальные особенности каждого футболиста. Необходимо изучить и соперников по подгруппе.
— А собраны ли о них сведения?
— Конечно. Операторы отсняли видеокассеты с матчами. К этой работе подключается и один из наших киевских динамовских сотрудников — Михаил Олегович Ошемков, который тоже едет с нами в Мексику.
— Вы сами успели посмотреть что-нибудь из отснятого?
— Видел пока только то, что и телезрители, — игру Венгрия — Бразилия. Придется продлить сутки. Сидеть ночами.
— Вы говорите, что постараетесь в оставшееся время как-то сбалансировать игру сборной. Для этого, вероятно, нужны тренировочные матчи?
— Они нужны. Но, к сожалению, игр на этот период запланировано не было. А вы, естественно, знаете, что в Мексике до чемпионата мира, по установленным правилам ФИФА, мы не имеем права встречаться в ранге сборной с другими участниками мирового первенства (остальные сборные нашли выход). Вовсю играют сейчас в Эквадоре, в Колумбии, в американском городке Колорадо-Спрингс в условиях высокогорья, близких к мексиканским. А нам необходима хотя бы одна игра дома перед отлетом и еще одна — пусть с клубной командой — в Мексике.
— Ваш предшественник проповедовал «искренний» футбол…
— Я не знаю, что это такое.
— Допустим. К какому футболу будете стремиться вы?
— К гармоничному. Я за гармонию атаки и обороны. Предстоит работа над организацией игры. Прежний стиль сборной-86, судя по письмам, не устраивал болельщиков, не говоря уже о специалистах.
Итак, в Мексику сборная отравлялась во главе с Лобановским. Но пусть об этом продолжит рассказ Олег Блохин и его дневник…
Свободное копирование
