6. Белка из горсовета
Боря, почти однофамилец композитора балета «Дон Кихот», обладал внешностью добротного шотландца с картин 18 века – пышные, пшеничшые усы, стального цвета глаза и залысины.
И был он к моменту события зам. главврача по медицинской части уже года три в свои неполные тридцать лет: карьера!
Впрочем, в больнице он был известен не сходством с шотландцем, а связями с КГБ, а также успешной профессиональной карьерой – кому в таком возрасте доверят самостоятельно делать резекцию желудка в университетской клинике? Но в связи со своим положением Менкус был в курсе дел, о которых остальные не ведали, им просто было не положено что-то знать.
Кто там понимал тогда, что язвы желудка можно лечить таблетками? Но это - на противном, загнивающем Западе. Да и речь не о том. Потому что люди в СССР другие были! Я не о генетике, продажной девке империалистов, а об особых свойствах строителей коммунизма, теме тьмы анекдотов, один смешнее другого, но байки часто рождались из жизни, порою невозможно было отличить истинного события от вымысла. Вот и тогда я с Борей тихо занимались врачебной рутиной анестезиолога и хирурга. Больница не дежурила, значит просто обходы, записи, контроль назначений.
В реанимации находилось четверо больных после недавних операций, всё протекало обычно.
И лишь один вызывал тревогу, мужик лет 50, всё порывался куда-то идти, выглядел нервозно, всё смахивал с простыни несуществующих букашек, а на вопрос о самочувствии испуганно уставился на меня и после паузы ответил, что ничего особенного... Он получал терапию соответствующую, его прободная, но ушитая язва желудка заживала, и мне было абсолютно ясно, чем это должно кончиться... "Любаша, - сказал я сестре, - тут белочка приближается, приготовь, пожалуйста, простыню, чтоб не прозевать... "Этим эвфемизмом мы называли клиническую картину отёка мозга, вызываемую внезапным прекращением приёма алкоголя у больных, которым нельзя несколько дней принимать пищу после полостной операции, а простыня была необходима для фиксации больного в кровати - надёжно и не больно, а то ведь такие чудеса с ними бывают... Этот синдром хорошо известен народным массам и называется Горячка Белая – отсюда и "белочка", сокращённо...
По поводу больного, кстати, несколько раз звонили, всегда просили доктора Менкуса (хотя он находился под опёкой анестезиолога), но меня это не настораживало – мало ли какая причина. А синдром этот выражался в стремлении убежать от угроз, исходящих от несуществующих для нас, но вполне реальных для больного зрительных галлюцинаций - чертей, нечисти всякой, и приходилось их привязывать, проводя антиотёчное лечение, совсем не дешёвое. Кстати, на вскрытии алкашей, померших от миокардита, цирроза печени- болезней, связанных с неумеренным приёмом алкоголя, я ни разу не видел атеросклероза, что, помнится, приводило меня в недоумение. А ведь было известно, что умеренный приём спиртсодержащих жидкостей и есть наилучшая профилактика этой гадости, о чём русские учебники почему-то умалчивали - в отличие от зарубежных.
Я отвлёкся. В то майское дежурство мы попивали ароматный индийский чай, смотрели на покачивающиеся во дворе больницы тополя, что защищали южную сторону больницы не только от жгучего солнца, но и создавали ощущение стройного ряда почётного караула – так красиво это выглядело снаружи. Охрана! Люди болеют, а их внутри охраняет персонал, а снаружи – тополя: полное философское соответствие оболочки и содержания... Тут как раз я Менкусу и напомнил, что неплохо бы на рамы решётки поставить, ведь неровен час, белка может в окошко прыгнуть, иди, тогда, лови... И кто отвечать будет – персонал? Боря и сам это знал, много раз этот вопрос ставился перед руководством завода "Серп и Молот", чьей медсанчастью мы были, но неизменно ответ был один: лишних денег для цеха здоровья нет. Почти стемнело.
Тут-то и влетела в чаепитие возбуждённая Любаша:"Григорий Александрович, белка выскочила! Я только за вами, чтоб привязать помогли, а он – прыг в окно и... "Я не слышал конца предложения, ясно, что случилось непоправимое, ведь окна реанимации выходили хоть и к тополькам симпатичным, но смотрели на них с высоты третьего этажа!
- Видно его?- голос Бориса за спиной.
- Не-а, чёрт бы эту сволоч побрал!. . - и, не сговариваясь, мы оба бросились вниз, на поиски пропажи.
Темно. Света от фонарей дальних едва хватает различить траву от асфальта, если бы на первом этаже было отделение, свет из окон – проблем бы не было, а то ведь аптека, где ночью ни души... Ага, вот ты, подлец, где! "Бельчонок" стоял, покачиваясь и бормоча, на четырёх ногах.
- - Ах ты, скотина, чтобы, тварь, из-за тебя, алкаша подлого, доктора в тюрьму отправили?- слегка толкая его левой рукой в задницу, правой за шиворот я поднял его – своим ходом!- на его родной , третий этаж, препроводил в родную палату и привязал двумя простынями – особая методика!- к месту болезни. У меня и мысли не возникло, что может быть что-то поломано (ведь идёт же - ноги и позвоночник целы!) или разрыв внутренних органов... Батюшки, да это же серьёзно может быть, вполне: кровотечение, шок... Кошмар! Бросился искать своего содежуранта, Менкуса – а того как корова языком слизала! Исчез... А попрыгунчик держит давление, притих – ощущение, что вообще ЭТОГО не было. Через 10 минут Боря появился – оказывается, он внизу с каталкой бегал, труп искал, не нашёл, вызвал милицию и ещё куда-то звонил – такого расстроенного я его никогда не видел, усы как гири на грудь упали и валялись там, неухоженные. А Менкус за своим отличительным признаком очень следил! А звонки просто сыпались – и с мясокомбината, где он на разделке работал, и с милиции, нашёлся ли, даже из горсовета позвонили – этим-то что надо?- и все моим Кириченко интересуются, белочкой. Впрочем, интерес этот был вполне оправдан, непонятно было почему именно им интересуются - от жены до горсовета. Вот это связи! А в это время Боря под палящими лучами рентгена, не щадя живота своего, просвечивал белку нашу, поцарапанную ветками–зверями: ни-че-го...
Фантастика, чудо, так не бывает!. . Но именно так дежурный хирург и отзвонился по всем инстанциям, хотя прибывший специально рентгенолог и нашёл перелом лопатки, разной глубины царапины на животе и боках не в счёт. Крови в брюшной полости также не нашли. Потрясающе! Очевидное – невероятное!
Утром – кого только нет в отделении! Всех распрашивают с пристрастием, мне какие-то удостоверения суют – мы, говорят, народные избранники и своих в обиду не дадим, делегация с мясокомбината принесла свёрток с мясным балыком, это тогда была редкость непродажная, до чего вкусная. . !
Из горкома партии какой-то мужик в кабинете заведующего кричит на Менкуса бедного, а тот, ясное дело оправдывается – все меры лечебные были верными, страдали исключительно профилактические мероприятия (речь не шла о запрете приёма крепких напитков пролетариями всех стран в промышленных количествах!)...
Расфуфыренная жена – у кровати любимого мужа со слезами: "Отвяжите, я ему чекушку принесу – и всё пройдёт, я знаю!» Это заявление мы молча отнесли к лечебным, но в стенах больницы всё таки неприемлемым... Решётки на окна в реанимации поставили в тот же день. А ещё через неделю кавалер медали "За трудовую доблесть", передовик с мясокомбината, настоящий коммунист и член горсовета большого города Маркова выписался на амбулаторное лечение родной язвы
Разумеется, решётки остались - да будет незабвенна память о народном избраннике, помогшем личным примером больнице в этом трудном деле!
27. 5. 2008г
Свободное копирование
