Все стали выходить, вместе с другими вышел и я. Опять поразила меня необъятная масса людей на платформе; все куда-то спешат; иные почему-то обнимаются. Меня толкают со всех сторон, задевают вещами и подчас довольно чувствительно. Не зная, куда направиться, двигаюсь за толпой, которая скоро и вынесла меня на внутренний двор станции, где стояли извозчики. Крик, гам, ругань извозчиков совершенно оглушили меня; со страхом я видел, как они набрасывались на пассажиров, выхватывали у них вещи, чуть не в драку вступали между собой.
Не успел я оглядеться, как несколько человек подскочило ко мне; я всеми силами держу свой небольшой узелок и подушку. Злоключения Пронюшки у меня были в памяти.
-- Со мной, барин, со мной!
-- А знаешь, где живет Иван Александрович Введенский? -- обратился я к тому, у которого тут же стояла лошадь.
-- Знаю, барин, знаю, пожалуйте.
Я поспешил сесть на "гитару", но решительно недоумевал, как мы выберемся из этого ада.
Однако выбрались -- должно быть, на Знаменскую площадь. Прежде всего меня поразило, что дома всё каменные и идут всплошную; потом -- масса людей, двигающаяся во всех направлениях, и притом все спешат, точно на пожар. А экипажей-то, экипажей сколько!
-- Куда, барин, прикажете ехать? -- оборачивается ко мне извозчик.
-- К Ивану Александровичу Введенскому, я же тебе сказал.
-- А где он живет?
-- Да ведь ты говорил, что знаешь, где он живет.
-- Нет, что-то такого не слыхал.
-- Поезжай на Калашниковскую пристань. Куда-то повернули; я возвращаюсь к своим уличным наблюдениям. Народу стало попадаться менее, и я сейчас же сделал остроумное заключение, что, вероятно, в церкви большой праздник, потому на площади и было так много народу и экипажей.
-- А кто же такой будет Иван Александрович?.. -- по времени спросил меня извозчик.
-- Он хлебом торгует, у него свои барки, он из Вологды с ними приплыл.
-- Так, я думаю, нам надо ехать на биржу, -- сказал, подумавши, извозчик, -- там его скорее найдем; право, так.
-- Ну, поезжай на биржу.
Повернули назад и опять очутились на Знаменской площади. То же движение, я продолжаю свои наблюдения, и меня особенно поражает крайнее разнообразие толпы. Каких людей только не едет, не идет. Что это? да это И. А. идет, он, он!
-- Иван Александрович! -- закричал я во всю мочь. Он повернулся, я кинулся к нему.
-- Да как ты, Лонгин, меня заметил... Оказалось, что он жил на Гороховой, в доме Ларионова, куда я и направился.
Свободное копирование
