А между тем мы ждали пополнение семьи. В последние месяцы беременности жены врачи мурманской женской консультации настоятельно требовали, чтобы она легла в больницу для сохранения беременности. При последнем посещении консультации они настояли на том, чтобы она подписала документ, что они снимают с себя ответственность за неблагополучный исход родов, если она в двухдневный срок не ляжет в больницу. Дело принимало серьёзный оборот. В течение двух дней я оформил отпуск и повёз её в больницу. Еще ранее жена договорилась со своей мачехой, что мачеха поможет ей в первый период после родов. Я отослал ей документы на оформление пропуска в закрытую зону, и мы уже получили оповещение, что документы готовы. Осталось только поехать за ней в Днепродзержинск.
Кроме всего прочего у меня было задание в Москве купить для ребёнка вещи согласно составленного в течение нескольких месяцев списка, который был мне вручён накануне. Через день мы с женой выехали в Мурманск. Оставив её в больнице, я отправился на вокзал и, не возвращаясь в Североморск, уехал на юг. Всё шло как по расписанию, никаких замен и изменений. Быть может, изменился только я. За окном вагона поезда мелькали прежние пейзажи, но я на них реагировал по-иному. Хотелось, чтобы время быстрей пробежало и я бы уже возвращался к себе домой. В Одессе я погостил у отца, повидался с родственниками и через три дня выехал в Днепродзержинск. Тёща была в полной готовности к длинной дороге. Через день мы в купейном вагоне держали путь на Москву белокаменную. С тёщей я почти не был знаком, мы виделись один раз у меня на свадьбе, а через день я уже уехал в часть на службу. Тёща была оригинальным человеком. Родилась она в бедной семье в канун революции, перед войной должна была выйти замуж, но друга призвали в армию, и он погиб в первые дни войны. Так сама она прожила до встречи с тестем, который через год после смерти жены с ней расписался. Но если человеку не везёт, то с этим бороться трудно. С тестем прожили они два или три года, и тесть умер. Так она осталась жить с падчерицей на мизерную зарплату на заводе и пособие вдовы участника войны, едва сводя концы с концами. Чтобы дать возможность падчерице продолжать учиться, она после работы на заводе шила, вязала шарфики, рукавицы, носки и всё это продавала, помогая падчерице.
И вот оказавшись в купейном вагоне, в котором она никогда не ездила, она всем восхищалась: теплом, постелью, поданным утром стаканом чая, увиденным за окном зданием нового вокзала.
И вот Москва. Мы вышли на перрон. Тёща достала из сумочки бумажку с адресом своей племянницы, москвички, указанием маршрутов различных видов транспорта и станций пересадок. Я Москвы не знаю, хотя был в ней несколько раз, очевидно поэтому, когда я прочёл адрес, выйдя из вокзала, я заказал такси, которое нас доставило к месту назначения. Нас очень хорошо встретили. У хозяйки дома я пытался узнать, в каких ближайших магазинах я могу купить нужные мне вещи, на что хозяйка ответила, что завтра вечером эти вещи и счёт будут мне вручены в этой квартире.
- Мне легче будет это всё купить, чем Вам объяснить, где всё это купить, — шутя сказала она в заключение и добавила, — а Вы лучше с тётей погуляете по Москве!
Я согласился. Не берусь описывать нашу экскурсию по Москве. Я, как штурман, прокладывал курс по наскоро составленному путеводителю, а тёща, как плохо управляемый корабль, то забегала вперёд, то её оттесняла назад лавина толпы, которая двигалась встречным курсом. Однако домой мы попали вовремя, побывав на Красной площади, в Мавзолее, где увидели и Ленина, и Сталина, побывали в Третьяковской галерее и в Музее революции. Тёща была в восторге, а я еле дотянул ноги до дивана. Однако я был удовлетворён тем, что мне вручили пакеты приданого для малыша. Вечером в честь нашей встречи был дан ужин, где я познакомился с новой роднёй, а утром мы выехали в Мурманск. Опять купе было наполнено звуками междометий, благо, что в купе кроме нас никого не было.
- Ой, этот вагон ещё лучше чем тот, которым мы ехали из Днепродзержинска! — восклицала она.
- Вам показалось, у нас в Союзе других быть не может, их один завод делает, — возражал я.
- Ой, ещё день, а уже темно, — удивлялась она.
- Не удивляйтесь, неделю тому назад темнело ещё раньше, — подливал я масла в огонь.
Свободное копирование
