«Голубой Дунай»

«Голубой Дунай» - отдельная история. Само по себе это было такое хлипкое сооружение, напоминающее по форме цирк-шапито. Да, впрочем, не только по форме. Там подвыпившие мужики порой такие номера откалывали, ни один клоун не додумается.

Пивнушка была чем-то, вроде мужского клуба. Там обсуждались все глобальные и местные проблемы, решались, то дракой, то миром все споры. Мест там всегда не хватало. И поэтому сидели за столами те, кто приходил пораньше, остальные стояли возле этих столов, около прилавка, или, отыскав кусочек свободного пространства,  присаживались на корточки, поставив кружки с пивом на пустой ящик, или прямо на пол. Почти никто сам не уходил. Торчали мужики там до тех пор, пока не приходили за ними дети, посланные мамками, а чаще жены, которые со скандалом уводили их домой.

Других же мест, где можно было бы отдохнуть отдельно мужчинам, отдельно женщинам, или семьям не существовало, если не считать клуб, тоже единственный на весь поселок.

Клуб работал. Именно поэтому и запомнился. Во-первых, там каждый день  шли киносеансы. И взрослые, и детские. Если не было предупреждения «дети до 16 лет не допускаются», я ходил и на взрослые фильмы. До сих пор многие из них помню. По два-три раза смотрел  «Укротительницу тигров»,  «Матроса с «Кометы» и, конечно же,  «Карнавальную ночь». Может быть, так только в моей голове отложилось, но мне кажется, что именно благодаря последним двум из этих  фильмов, в нашем поселке случилась своеобразная культурная революция. В клубе очень популярными стали концерты художественной самодеятельности. И оказалось, а может,  так и было, почти каждый житель Эльгена что-то мог делать на сцене – петь, танцевать, читать стихи, показывать фокусы, играть на музыкальных инструментах. Эта появившаяся отдушина, вмиг изменила размеренную и унылую жизнь поселка, словно раскрасила яркими красками все вокруг.

 Во-первых, те, кто участвовал в таких концертах, стали чаще ходить на репетиции в клуб, чем в «Голубой Дунай». Во- вторых, они толи откуда-то из сундуков и чемоданов достали, то ли нашили нарядные платья и костюмы. В-третьих, уже и те, кто приходили в клуб, как зрители, не могли появиться там в чем попало, они тоже стали наряжаться. И мы, детвора, впервые поняли, какие у нас красивые папы и другие мужчины, когда они  в костюмах и при галстуках, а мамы и все остальные женщины - в своих  крепдешиновых платьях. Зал на такие концерты заполнялся до отказа, порой зрители стояли даже в проходах.

Руководители кружков художественной самодеятельности и нас, мелкоту, привлекли на сцену. В клубе  работала детская секция акробатики и  в ней занималась куча разновозрастных ребятишек. Мы с братом тоже. И нам с ним предложили выступать с танцевальной группой. Нас научили танцевать польку, лявониху, гопак и специально ввели в эти танцы элементы акробатики. Зрителями воспринималось это с восторгом.

Детей, выступающих на сцене, вообще принимали, как говорится, на ура. Помню, девочка одна из нашей секции выступала с акробатическими этюдами. Она их выполняла, поставив на лоб полный стакан воды. И, когда завершив выступление, она снимала стакан и показывала, что не пролито из него ни капли, зал взрывался такими аплодисментами, которым позавидовал бы солисты Большого театра. 

А из взрослых артистов, зрителям больше всего нравился номер пары чечеточников.  Они копировали свои номера из фильмов «Карнавальная ночь», «Девушка с гитарой», «Матрос с «Кометы». Но одно дело смотреть это в кино, и совсем другое, когда танцуют свои до которых дотронуться рукой можно. Сейчас я думаю, откуда тогда вдруг случился этот взрыв интереса к творчеству. И мне кажется, что вот эти музыкальные кинокомедии дали  старт новой эпохе. Это  был  сигнал «сверху», который  означал – все народ, время страха, «черных воронков», лагерей закончилось, можно расслабиться. Во всяком случае, народ, по-моему, так его понял и,  как будто,  разом выдохнул.

Начиналась совсем другая жизнь.