Проснулся я от скрипа двери. В комнате было темно. Вышел во двор. Отец запрягал лошадей. Рядом с ним стоял мужчина, который ему что-то говорил и советовал. Начало светать. Отец велел разбудить брата и сестрёнку и подготовиться к отъезду. Через 15-20 минут мы трое были одеты, обуты, умылись, сложили и уложили на арбу постели. Тётя Поля поставила на стол каждому тарелку каши и чашку чая. После завтрака пришли Шварцманы и четвёртая семья, Ривчики. Посуда после еды была помыта и сложена в определённом место на арбе. Мы, взрослые дети, стояли в стороне, возбуждённые предстоящим путешествием. Малышей усадили на арбу. Брат, который был среди детей самый старший, велел нам по его команде крикнуть «Ура!». Отца нельзя было узнать: от вчерашнего внешне не осталось и следа. Он был сосредоточен, всё делал уверенно и быстро.
Отец взял в руки вожжи, и арба плавно поехала вперёд. Брат, стоящий около отца, подал команду, мы крикнули «Ура!». Возмездие за выходку последовало незамедлительно: он от отца получил по шее, женщины в укор брату что-то запричитали и заплакали. Из дома, который стоял на противоположной стороне дороги, выбежала женщина. Все почему-то её звали «полячка». Несмотря на ранний час, она закричала на всю улицу:
— Что, убегаете, жиды? Далеко не убежите!
Собака лает, а караван идёт. Мы выехали на дорогу, по которой навстречу нам ехал бронеавтомобиль. Поравнявшись с нами, он остановился. Открылся люк башни. Из люка по грудь показалась фигура полковника. На голове его была белая повязка, закрывающая рану.
— Поезжайте на Андрейивановку, это одна дорога, по которой вы, если повезёт, можете выбраться. Нигде не останавливайтесь, — сказал полковник хриплым голосом.
Бронеавтомобиль тяжело тронулся с места, обдав нас бензиновой гарью. Мы продолжили наш путь. Броневик скрылся за поворотом дороги, ведущей к железнодорожной станции Затишье, которая была уже занята врагами. Прошло менее суток, как мы по этой дороге везли мать на кладбище. Проехали парк, повернули, проехали кладбище. Материной могилы видно не было, специально большого холма не делали, чтобы кто-то вроде «полячки» не глумились бы над прахом матери.
Прости, мама, прости, милое село, простите, парк и пруды, и ивы над прудами! Бог даст, мы обязательно сюда вернёмся.
Поднявшись на высшую точку подъёма дороги, мы увидели ждущую нас подводу, которая везла мать в последний путь. Рядом с подводой стояли полная женщина и пожилой человек, который вчера управлял лошадьми. На подводе лежал парень лет двадцати. Мужчина был сотрудник отца, Иван Барбанец, который по первоначальному замыслу должен был нас сопровождать в дороге. Сейчас он с женой и с сыном-инвалидом ехал с нами на отдельной повозке. При встрече с отцом они перебросились несколькими словами, наверное, отец ему передал предупреждение полковника, после чего они быстро пошли к своим лошадям и ускоренным шагом двинулись вперёд.
Барбанец, как мы все, в повозку не садился, а, держа вожжи, шёл за повозкой, в которой сидели его жена с сыном. Видно было, что он заметно хромал на одну ногу и шёл тяжело. На его долю достались первая мировая и гражданская войны. В гражданскую войну служил у Котовского, был ранен и контужен. На этом его военная служба окончилась. Он осел в селе Ширяево, женился и до нынешнего времени работал. В партию вступил ещё в гражданскую войну. Будучи членом партии, оставаться в Ширяеве он не мог, но в последний момент отказался сопровождать семьи коммунистов. Отец должен был остаться в деревне и руководить партизанским движением. Глупее решение райком вынести не мог. Его руководство началось и окончилось бы в один день. Он работал в качестве председателя райисполкома в течение двух лет. Его не только все люди знали, но и каждая собака. Знали не только в нашем селе, но и в окрестных сёлах. У него было много друзей, но были и враги. Такая, как «полячка», сдала бы его полиции в первый день. Из-за болезни ног он не только не служил в армии, но его не брали даже на военные сборы. Поэтому в последний момент было принято решением бюро райкома поручить вывоз семейств коммунистов отцу.
Дорога пошла вниз. Отец велел всем сесть на арбу и сел сам. Лошади весело побежали вниз. Подвода шла на метров триста впереди. Солнце медленно, как бы нехотя, подымалось из-за горизонта. Его первые лучи устремились на лежащую внизу деревню. Окрашенные в белые и синие цвета дома, как бы насытившись этими лучами, щедро отражали их в калейдоскопическую гамму своей красы, приглашая любоваться собой. Ожившие за ночь, после жары предыдущего дня, деревья лесополос теперь настороженно стояли, не смея пошевелить ни одним своим листочком. День обещал быть жарким. Как только закончился спуск, мы соскочили с арбы, оставив в ней только малышей, и пошли пешком. По определению нашего «штурмана», моего брата, мы подъезжали к последнему селу нашего района. Он приблизительно высчитал расстояние, пройденное нами, и среднюю скорость движения. Но здесь оказалось, что отец в его услугах не нуждался, так как бывал здесь много раз на легковой автомашине и эту местность знал. И тем не менее он выразил удовлетворение, что брат ориентируется по карте.
Свободное копирование
