В то воскресенье началась Великая Отечественная война. Однако об этом мы узнаем через несколько часов. Солнце ещё не взошло. Оно только нежным румянцем обозначило место своего выхода из-за горизонта, и этим же румянцем покрасило крыши и стены домов, которые ещё не успели пробудиться от прошедшей ночи. В выходные дни жители рабочей Пересыпи пробуждались несколько позже.
Мы, мальчишки, сплочённые под знаменем рыбаков, тихо покидали свои жилища и собирались около сарая, где хранились снасти. Когда собиралось достаточное количество ребят, чтобы забрать все атрибуты, мы уходили на берег. По дороге на берег «бывалые рыбаки» предвещали хороший улов при таком ветре, хотя никакого ветра я не чувствовал. Проспавшие впоследствии подсоединялись к работе. Когда вышли на берег, я увидел, что маленький ветерок всё-таки был, когда потоки воздуха, гонимые ветерком, проносились по зеркалу воды, а вслед им неслась рябь, образованная массой меленьких волн. Солнце в этой ряби зажигало множество огоньков, которые образовывали солнечную дорожку. Первый заход в воду показал, что домой мы уйдём с уловом. На берегу креветку мы тщательно выбирали из водорослей, захваченных сеткой со дна. Одно ведро наполнилось креветкой в рекордно короткий срок. Ребята собрались было опять заходить в воду, но, увидев бегущего к нам моего брата, остановились, чтобы похвастаться уловом:
— Пацаны, кончайте лов, все домой! Началась война! — ещё с ходу прокричал брат, еле дыша, стараясь выравнить дыхание, сбившееся от длительного бега.
Мы стояли и смотрели на него, не понимая. Ну, так что, если война? Мы помнили войну в Финляндии, Польше, в Бессарабии. Радио и газеты нам всё сообщили, разъяснили. Однако у нас ничего не изменилось. Война же не на Пересыпи, и даже не в городе! А здесь такая прекрасная рыбалка...
— Вы, что оторопели?! — спросил брат. — Быстро все домой! Вас ждут ваши родители. Началась война с Германией. Высыпайте рачков в море. Быстро!
Делать было нечего, брат был старше нас и, кроме всего, он был послан родителями. Пришлось подчиниться. Мы выбросили креветок в море. Оказавшись в своей стихии, они как будто не поверили своему счастью, осторожно шевелили хвостиками, а затем сильным ударом выстреливали себя в глубину и пропадали из поля зрения.
Когда мы шли по переулку, никаких изменений не было, но когда вышли на улицу, изменения были налицо. На рынке, не распродав свои товары, крестьяне запрягали лошадей, волов и прочую живность, на чём приехали. Некоторые упряжки уже грохотали своими коваными колёсами по булыжной мостовой, покидая город. Из большого четырёхгранного репродуктора, который висел на высоком столбе, неслись тревожные слова. Кто-то оповещал народ о несчастье. В воздухе повисло слово «война».
Мы вошли во двор. У водопроводной колонки стояла длинная очередь вёдер, кастрюль, банок, бутылей и прочей посуды. Люди запасали воду. Женщины стояли у колонки и плакали, причитая при этом что-то непонятное. Они, бедные, раньше всех почувствовали беду, хотя мужчинам в этой войне отводилась главная роль. В этот момент мужчины двора были хмурые, молчаливые, но не растерянные. Они слушали радиовещание на площади и по окончании передачи медленно шли домой. События развивались «как в сказке»: чем дальше, тем страшней. Все ждали выступления Сталина, который скажет народу, почему Германия напала на нашу страну, и что надо сделать, чтобы разгромить фашистов. Однако этого выступления не было. На рыночной площади, где утром стояли телеги, стало пусто. Замолкло радио. На площадь заехала автомашина с опущенными бортами. На кузове стоял стол, покрытый кумачом. На столе стоял микрофон. Из кабины вышел рабочий с мотком проволоки, залез на столб и подсоединил к репродуктору микрофон. С кузова опустили и закрепили две лесенки с поручнями. На машину поднялись несколько человек, один из которых пальцем постучал по микрофону.
Убедившись, что микрофон работает, обратился к собравшемуся народу:
— Товарищи земляки! — загремел голос оратора из репродуктора по всей площади: — Сегодня, 22 июня 1941 года, нарушив пакт о ненападении, германские фашисты без объявления войны перешли границу Союза Советских Социалистических Республик...
Митинг был очень коротким. Выступило ещё несколько человек, которые призвали записываться добровольцами в Красную армию. Люди по одному подымались по одной лесенке, подходили к столу, расписывались и по второй лесенке спускались с машины. Долго стояла машина, долго шли записываться добровольцы. Нас, мальчишек, заинтересовало другое. В открытые ворота стадиона въезжали трактора тягачи, которые втаскивали на стадион зенитные пушки, прожектора, звукоуловитель, электростанцию. Мы всё это видели в кино, в учебниках и в просветительной литературе, а наяву — впервые. Пока мы добежали до стадиона, трактора уже выезжали со стадиона, а артиллерийский расчёт разворачивал технику. Уже работала электростанция, вращался звукоуловитель. Бойцы расчётов, гремя замками, опробовали работу механизмов орудий. Когда всё было готово к отражению вражеских налётов, к нам подошёл командир и сказал, чтобы мы быстро шли по домам, и когда начнут стрелять, чтобы мы не выходили из квартир. Будут падать с большой высоты осколки, и они могут убить. Мы тотчас выполнили приказание командира и быстро удалились по домам.
Не могу объяснить причину, но вечер наступил очень быстро. Небо пронзили десятки прожекторов. Они хаотически рыскали по небу, иногда объединяясь своими расширенными верхними конечностями лучей, затем опять разбегались, стараясь обнаружить врага. Мы с порогов квартир наблюдали за небом. Самолётов видно не было.
Прошёл совсем малый промежуток времени с момента появления прожекторных лучей, как небо и всё окружающее на мгновение окрасилось в ярко красный цвет, и в то же мгновение раздался многоголосый раскатистый взрыв. Это был первый залп орудий защитников Одессы, который не умолкал до самого отхода последнего отряда, ушедшего защищать Крым. Залп, который принёс славу героической обороне города.
Так начались и закончились первые сутки войны. Так к нам в город пришла война. При первом залпе начавшейся канонады, а вернее, первом залпе четырёх пушек на стадионе, мы услышали звон оконных стёкол квартир второго этажа.
Свободное копирование
