Мечта старого деревенского учителя.
-Всегда довольны и веселы, всегда! Да пусть светит Солнце! – весело щебетали мои малыши, хотя им предстояло разобрать басню Крылова «Свинья под дубом»
Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.
"Ведь это дереву вредит, -
Ей с Дубу Ворон говорит, -
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может".
"Пусть сохнет, - говорит Свинья, -
Ничуть меня то не тревожит,
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б желуди: ведь я от них жирею".
"Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут, -
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти желуди на мне растут".
Невежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.
Что ни говори, а Крылов умел, с только ему присущей лёгкостью, да ещё и в шутливой форме преподнести нам на блюдечке пороки людей во всей красе. Вот и басня Свинья под дубом не становится исключением. Кто главный герой басни? Свинья, которая не видит дальше своего носа? Или Ворон, которого свинья не собирается даже слушать?
Главный герой басни Дуб, это он отражает образ мудрого человека, скорее даже старца, не пытающегося наставить на путь истинный свинью, а лишь в сердцах говорящий истину.
Так и я, чувствовал себе умудрённым дубом. Ответственность, за этих маленьких, таких милых и мной любимых учеников, лежала на мне, тяжёлым грузом. Они весело поют играют и им кажется, что мир так безопасен, они всегда будут защищены от опасности и находятся под защитой! А какой? Они об этом и не думают.
В своих видениях, я видел, что менонитские села, находятся в непроницаемом тумане, а окружающий их мир, вообще погружен во тьму. Этот туман поднимался вверх, потом опускался и это выглядело, как волны прибоя. А окрестности все равно были тихи, неподвижны и черны.
Потом я услышал сильный грохот из Хортицы. Туман расступился, и я увидел удивительную картину. Сотни рук, носили бревна, кирпичи и красивейшее строение росло на моих изумлённых глазах.
-Что вы строите? -спросил я пожилого мужчину, с бритым лицом, курившего огромную трубку.
-Дом учителей! –ответил старик
-Такой большой? И как вы с этим делом справитесь? - спросил я, волнуясь так, что ноги у меня тряслись от возбуждения.
-Либо приличное и нужное или ничего! –ответил старик.
-Слушай, старый, а будут ли, в ту школу принимать, пятидесятилетних студентов?
-Для этого и строим мы этот колледж! –Старик лукаво усмехнулся.
Ну в самом деле, Ернст? Что можно ещё большего желать, чем этот красивый аккуратный менонитский центр, подготовки учителей, который будет выпускать отличных педагогов.
Его лучший друг.
Былые времена.
В районе Таврии, двадцать лет до этих событий жил, старый инвалид учитель Л., который подрабатывал продажей мучных товаров. Это было своего рода благотворительность второй категории, которую оказал ему богатый мельник, да и то из милосердия и сострадания, так как учитель Н. не годился на эту роль. Он говорил на ужасном русском.
Тем не менее он имел доброе, любящее сердце, в своей впалой груди. Маленькие живые глаза свидетельствовали о его верности и мужественности. Он был молчалив и редко вступал в разговоры. Но если разговор шёл о школе или образовании, то его согнутая спина распрямлялась, глаза светились, лицо наполнялось радостью и воодушевлением. Поток слов вырывался у него из сердца, рассказывая о том золотом времени, когда ему было позволено жить в своей любимой профессии.
Я испытывал к старику особое чувство благодарности. Я был тогда молодой учитель, который стремился доказать, что не зря доверили учить детей. К тому же, я был сыном, его лучшего друга, то есть моего отца. И эти слова от него, что я сын его лучшего друга, были для меня особенно большим счастьем. Для меня было на много лучше быть сыном лучшего друга, чем сыном генерала, потому что старая любовь и дружба и есть настоящее золото.