В начале июня 1942 года командир полка, к этому времени подполковник Запирич, приказал мне провести батальонные учения с боевой стрельбой. Учение я провел, видимо, хорошо. А присутствовавший командир дивизии полковник П.В. Гнидин объявил мне, что я скоро буду начальником штаба полка. Я согласился. Однако на второй день батальон был поднят по тревоге и получил задачу сменить подразделения отдельной морской бригады и занять оборону восточнее Куйдо-болота до Ур-озера протяженность семь километров по фронту. Так начался новый этап боев в обороне. Это несколько задержало мое назначение.
Сюда, на этот участок, вскоре прибыл ко мне в батальон командующий 7-й отдельной армией генерал-лейтенант Трофименко[Трофименко Сергей Георгиевич (10.09.1899— 16.10.1953) — генерал-полковник (1944), Герой Советского Союза (1945). В 1919 г. вступил в Красную армию. Участник Гражданской войны, командир взвода, помощник командира пулеметной команды. Участвовал в Советско-финской войне, заместитель начальника штаба 7-й армии. С 1940 г. — начальник штаба, с января 1941 г. — командующий войсками Северо-Кавказского военного округа. Во время Великой Отечественной войны в 1941–1942 гг. командовал оперативной группой Карельското фронта, с марта 1942 г. — 32-й, с июля 1942 г. — 7-й, с января 1943 г. — 27-й армиями. После окончания войны — командующий войсками ряда военных округов.] . Внешне очень красивый человек, спокойный, выдержанный. Ни разу за время нахождения в батальоне не повысил голоса, очень подробно интересовался делами батальона, очень много интересовался лично мною. В батальоне мы его угостили обедом из лосятины — накануне лось подорвался на мине. Накануне приезда командующего армии мне наговорили много страшилок о его поведении. Предупредили, что он ходит по переднему краю во весь рост, пулям не кланяется и не терпит суетливых и трусливых офицеров.
Я его встретил у подножия высоты, где размещался мой батальонный НП, доложил и предложил пройти наверх, на НП, и стал его вести не по траншее, а прямиком в гору. Что тут началось… Командир дивизии кричит: «В траншею!» — командир полка тоже… Командующему стало как-то не по себе, и он говорит мне:
— Хочу посмотреть, как у тебя траншеи сделаны, — и я с удовольствием повел его на НП по траншее.
Ему у меня понравилось, и он объявил о моем назначении начальником штаба 116-го стрелкового Новороссийского краснознаменного полка 21-й стрелковой дивизии. В конце июня 1942 года я сдал батальон своему заместителю капитану Лобову. Итак, прощай мой боевой 1-й батальон 326-го Верхне-Удинского стрелкового полка…
Перед отъездом к новому месту работы я прибыл на командный пункт 326-го полка попрощаться с товарищами. Начальником штаба полка был мой дорогой друг Коля Жаренов, он был уже опытным оперативным работником. Я ему говорю:
— Коля, с чего начать, ведь я ничего не знаю? Это же большой аппарат, с бумагами и так далее.
Он мне говорит:
— Бумаги есть разные — входящие и исходящие. Так вот, те, которые приходят от начальства, — это входящие, а те, которые ты сам пишешь и отправляешь, — это исходящие.
Вот с такими багажом в неполные 22 года я отправился принимать штаб полка.
Свободное копирование
