Такими вот небольшими праздниками мы украшали будни, но общая стратегическая обстановка не менялась. Я ежедневно обходил передний край обороны батальона. Утром 20 апреля решил побывать на НП командира 2-й стрелковой роты капитана Маслова. Разогревшееся солнце торопило запоздавшую весну, снег оставался только в тени да в низких местах-углублениях. Кругом — сыро и мокро. Иду по скользкой и водянистой земле, и вдруг рядом с ногой «чиркает» пуля. Естественно, я бросился в обильно перемешанную с белым снегом жижу. Не сразу подумал, что сапоги, как и телогрейка с брюками цвета хаки, делают меня прекрасной мишенью.
Выстрелы следуют один за другим, с равными паузами. Враг не спеша определяет верный прицел. А я пытаюсь все глубже зарыться в противную холодную промерзшую смесь земли и снега. И наконец, фиксирую двух-трехсекундные интервалы между выстрелами. Выжидаю момент и бросаю тело в сторону. Бросок оказывается спасительным — пули ложатся точно в то место, где я только что лежал. Я вскакиваю и почти мгновенно скрываюсь за скатом небольшой высотки, в мертвой зоне.
После, вспоминая этот случай, я всякий раз снова ощущал себя брошенным на раскаленную сковороду, под которой бушует пламя.
Финский снайпер вел огонь из нейтральной зоны и был хорошо замаскирован. Но наш снайпер, омич ефрейтор Ситников, смог его выследить и уничтожить. Я оказался последней мишенью, на которой он так хладнокровно оттачивал мастерство скрытого убийцы. На войне как на войне… Для победы над врагом используешь все доступные средства, и никто из своих тебя не осудит. Но по-моему, стрельба «из-за угла» напоминает снятие скальпов с побежденных и плененных.
Наступление на реке Свирь было намечено на 10 апреля, и глупее ничего нельзя было придумать. Самое главное — набухание рек, озер и болот, а это примерно 60–70 процентов местности в междуозерье Онеги и Ладоги, южнее реки Свирь. Приказ есть приказ. Я пользовался каждой минутой, чтобы натренировать людей на большие переходы на лыжах, так как переход из района Свирь-3 в район Ван-озера показал, что люди засиделись на Свири в обороне.
Мой батальон был вооружен в это время только автоматами (ППШ). В каждом отделении был еще один ручной пулемет, а в батальоне — пулеметная рота: 12 станковых пулеметов и минометная рота: девять 82-миллиметровых минометов. К тому же в батальоне был еще взвод 45-миллиметровых орудий (3 штуки). Батальон по тем временам был очень сильным в огневом отношении, однако почти 50 процентов личного состава уже составляли запасники от 40 до 45 лет, и подготовлены они были слабо. Учитывая все это, я днем и ночью проводил занятия по тактике и с каждой ротой — учения с боевой стрельбой.
В тот период я был самым молодым комбатом в дивизии. На одном из занятий, проводимых командиром дивизии, ему понравились мои ответы на вопросы и предлагаемые действия по решению вводной. Он тогда, в конце марта 1942 года, сказал, что вот из таких, мол, командиров надо готовить командиров и начальников штабов полков. Через три месяца это осуществилось.
Свободное копирование
