15/3 августа
3 августа. Hotel de Pologne. Дом мрачный, как судьба его имени. Узнав, что Крейсига нет в городе, я пошел к Басанжу, взял письмо от брата Н<иколая> и от Свечиной, которой дружба нашла меня и здесь. Она тронула меня — и я не буду сиротою в Париже.
В 6 часов пошли в итал<ьянский> театр слушать "Cenerentola" Это напомнило мне Москву и ту, которой общество предпочитал я итальянской музыке. Я помню, что часто говаривал ей: «Наслушаюсь в чужих краях», - как она упрекала себя, что лишает меня сего наслаждения. С воспоминанием о ней многое пробудилось в душе; но мир праху твоему - прошедшее! Не преследуй меня в будущем. Оставь душе и сердцу сиротство, но безмятежное. Рана не закроется, но сон души сделает страдание менее для нее чувствительным.
В театре видел Демидова и издали в первый раз в жизни старика Ханыкова, который славился у нас любезностию и французскими стихами и, наконец, при дурноте лица — страстным волокитством.
Из театра пришли домой, напились нашего чаю. Мне было что-то грустно!
Свободное копирование
