Нет, я - не собачница, и не кошатница. Не то, что немцы называют " Катценмуттер", то есть " кошачья мать".
Начиная писать этот рассказ, я предвидела упреки в нелюбви к животным. А предательница - это к сожалению, я.
Я неоднократно рассказывала эту историю своим близким и друзьям. Все они меня утешали тем, что по-другому я поступить не могла.
Но, по порядку. Я очень хорошо отношусь к животным, именно поэтому считаю, что держать в доме животное - это большая ответственность: это же живое существо, а не мягкая игрушка.
Мама моя держать собак и кошек не разрешала. И я могу ее понять. Она была очень чистоплотным человеком, животных в то время не стерилизовали, кошачьих наполнителей не было. В итоге - шерсть на всех диванах, креслах, одежде хозяев и невероятная вонь в квартирах держателей котов.
Росла моя мать сиротой, и, попав в дом дальних родственников, вынуждена была мириться с наличием "примерно 22 кошек". Почему примерно? Да потому, что коты мигрировали по квартире, гуляли на свободе, размножались с кошачьей скоростью.
Если не ошибаюсь, период вынашивания у кошек около 2-х месяцев. Молодая хозяйка кошек, Зина, раздавала котят " в хорошие руки", а потом начинала делать подворные обходы. Если ей что-то не нравилось, она забирала котят назад.
По словам моей мамы, коты четко ей давали понять, что она в доме - " никто, ничто и звать ее никак", приживалка. Они шипели, царапались, не давали сесть на диван и гоняли ее с места на место.
Став взрослой, получив квартиру и начав работать врачом-гинекологом, со всем, что сюда относится, а именно: ночные дежурства, неожиданные вызовы среди ночи, полеты по санитарной авиации, я и мысли о домашних питомцах не держала, забот хватало и без них.
Двенадцатилетняя дочка просила: " мам, я хочу сестричку, или братика, или хотя бы кошечку, собачку". Я ей объяснила, что мне хватает ответственности.
Как-то летом дочка принесла с улицы подросшего котенка. На все мои протесты она чуть не плакала:
- Мама, его на улице мальчишки обижают, он потерялся. Видишь, он плачет!
- Не выдумывай, коты не плачут. Хорошо, мы его накормим, пусть побудет у нас пару часов, мальчишки разойдутся по домам, а потом, его, наверно, ищут, котенок-то не маленький!
- Мама, я всех спрашивала, он ничейный, а потом это - мальчик, с котятами возиться не придется.
Гм-м, действительно мальчик. И он плакал, клянусь! Мордочка была залита слезами, но плакал он беззвучно.
Спущенный с рук котенок отправился прямиком в туалет и сделал свои дела аккуратно около унитаза, подвинув лапой предварительно половую тряпку. Сердце мое дрогнуло, да и подкупил он меня прямо такой аккуратностью и сообразительностью. От молока отказался, от колбасы тоже, попил воды и решил слегка поцарапать растеленные в коридоре циновки из морской травы.
- Э, нет, друг мой, на вот тебе старую циновку и точи свои когти здесь.
Он понял меня! Ладно, в подоле не принесет и алименты платить не придется. Мы назвали его Мальчик. Очень был умный, сообразительный и хорошо воспитанный.
Однажды, придя домой " с раной героя-любовника " на бедре, без возражений дал себя обработать. Я наложила повязку с мазью Вишневского, думала - слижет, она ведь рыбой сильно пахнет ( в составе - ихтиол). Нет, повязку содрал, но лизать не стал. На морде было выражение отчаянной брезгливости.
- Любишь кататься, люби и саночки возить! А как ты думал, за любовь иногда и пострадать не грех.
Смирился. Прежде, чем прыгнуть на диван, посмотрел на меня вопросительно, можно ли.
- Э, нет! Ты же мне всю обивку извозюкаешь.
Я тоже смирилась. Постелила на диван слой старых газет в уголке, жестом разрешила прыгнуть.
Мальчик никогда не орал, мы и голоса его не слышали. Но, когда становился беспокойным, я сама открывала дверь на улицу. Нельзя же лишить кота мужских радостей, это против закона природы. Я считаю изуверством и жестокостью стерилизацию животных. Кто мы такие? Не нам решать.
Его гулянки длились иногда долго, но он всегда возвращался. Мы его ждали. Я спала так чутко, как - будто у меня - новорожденный ребенок. Заслышав слабое "мяу", я бросалась к двери. С виноватым выражением морды, как загулявший муж, он добровольно направлялся в ванную. Мы с дочкой его мыли шампунем. Сказать, что он был недоволен, это не сказать ничего. Дочь приговаривала:
- Сменил нас на какую-то помойную кошку, теперь терпи порядочных женщин! Грязным в дом не пустим.
И он терпел, все понимал.
Однажды был в загуле, когда нам достали горящие путевки в Прибалтику на 2 недели. Мы его звали, искали. Уехали, предупредив соседей. Вернувшись домой, поставив чемоданы, мы услышали за дверью:
- Мяу, я вернулся.
Я не могу сказать, что кот был особо ласковым. Сам на колени не прыгал. Головой в руки не тыкался. Но обладал шестым чувством беды, неприятностей.
Иногда первым и подавал сигнал. Становился беспокойным. Если я открывала дверь, чтобы выпустить его погулять, а он не шел, оглядывался, звал меня с собой, я знала, что надо бежать на выручке дочке: мальчишки у нас в районе были разбойниками.
А где же предательство, спросите вы? Не спешите. Я должна набраться мужества и справиться со слезами.
Свободное копирование
