Охотимся

       Охотимся

       На третьем курсе подполковник военной кафедры А.А.Шапошников организовал для студентов охотничью секцию. Незадолго до этого в стране провели денежную реформу и, чтобы не потерять деньги, институт приобрел для кафедры десятка два охотничьих ружей. Какое-то время ружья без дела лежали на кафедральном складе. Потом, в сентябре, когда у нас началась военная подготовка, А.А.Шапошников, читавший основы радиолокации, пригласил желающих вступить в охотничью секцию. В группе у нас оказался заядлый охотник со стажем Саша Свешников. Он и уговорил меня записаться в охотники. Нам выписали охотничьи билеты Ленинградского военно-охотничьего общество и выдали ружья. В секции собралось человек пятнадцать студентов. И осенью, на институтском автобусе, мы начали организованно выезжать на базы общества охотиться на зайцев. В то время военно-охотничье хозяйство было хорошо организовано: в разных местах области существовали охотничьи базы, где можно было получить место для ночлега и питание. У егерей на базах были гончие собаки. Чаще всего мы ездили в деревню, расположенную километрах в десяти от станции Сусанино, к югу от Ленинграда. Руководил поездками всегда Шапошников. Плотный, высокий, совершенно лысый он ходил в институте в обычной скромной форме морского офицера. Выезжая же на охоту, он совершенно преображался: толстая куртка-штормовка на меху, сапоги-унты с мехом внутри, кожаная шапка-ушанка. На руке, часы и компас, на шее мощный морской бинокль, куртка перепоясана патронташем. От всего этого его фигура становилась еще внушительнее. Казалось, что на охоте он никогда не уставал, шел ровным ходом, огромными шагами, не останавливаясь, как лось продирался сквозь любые кусты.

       Обычно автобус привозил нас на базу к вечеру. Разгрузившись, договаривались с егерем насчет гончих собак, определялись, куда направляться утром. Вечером, поужинав, а иногда и немного выпив, допоздна травили анекдоты и охотничьи байки. Утром, еще затемно, отправлялись на охоту, егерь вел нас к выбранному месту, откуда начинали «вытаптывать» зайца. Отойдя друг от друга на расстояние прямой видимости, мы идем по лесу (или полю) громко покрикивая или стуча палками по стволам деревьев, чтобы спугнуть зайца. И вот у кого-то из-под ног выскакивает косой и начинается самое главное действо. Спугнувший зайца, чтобы навести гончую собаку на его след, начинает орать, – Ату его, давай, давай! Собаки, учуяв след, начинают гнать зайца. Их уже не видно, Издалека слышен только их непрерывный лай. Ориентируясь на голоса собак можно предположить, куда бежит заяц. Теперь перед каждым охотником встает задача, так выбрать место, чтобы заяц, убегающий от собаки по кругу, выскочил непременно на него. Но при большом числе охотников это уже лотерея. Издалека слышен выстрел, крик, – готов! Значит, кому-то из охотников повезло. Егерь трубит в трубу, подзывая собак, и мы идем дальше. Так за день группе удавалось подстрелить двух-трех зайцев. Мне как-то однажды тоже повезло, зимой за один день убил двух зайцев, причем первого из них мне вытоптал Шапошников. Он шел по заснеженному полю впереди меня и только своим широким шагом вломился в заросли кустарника, как оттуда в мою сторону выскочил заяц-русак. Попал я в зайца с первого выстрела и тут же отдал его Александру Александровичу. Второго зайца мы съели в общежитии с ребятами из моей комнаты.

       Весной вдвоем с Сашей Свешниковым мы ездим в те же места охотиться на вальдшнепов. Впечатления незабываемые. К вечеру, заняв удобную позицию на опушке леса, вдоль которого с наступлением сумерек «тянут» вальдшнепы, слушаешь, не раздастся ли хорканье. Так называют звуки, издаваемые самцом вальдшнепа, пролетающего над краем леса в поисках самки. За вечер удается подстрелить пару птиц. Потом в темноте пробираемся через лес к станции. Тишина. Только иногда слышно уханье филина.