Дядя мой ни в чем не был виноват ни перед народом, ни перед государством.
Но меня утром исключили из комсомола, а вечером буквально притащили на заседание Полтавского горкома комсомола. А там меня хорошо знали как председателя профкома, как члена комитета комсомола, инициатора многих общественных дел; часто я представлял секретаря комитета комсомола техникума на заседаниях горкома.
На заседании горкома — сенсация! Боград — двурушник, то есть он одновременно и известный активист, и прихвостень врага народа! Меня заставили рассказать биографию, дать «развернутую анкету».
Говорю, что отец мой до революции был батраком, работал перегонщиком скота у скототорговца…
Тут же мне заявляют:
— Нет, ты сын торговца скотом! Отсюда и идеология в тебе такая!
И так далее, и тому подобное.
Все мои доводы, все слова тут же перелицовывались наизнанку. Я был ошеломлен вконец. День оказался еще тот! Град обвинений, повторяющих и имитирующих модные в то время газетные строки!
Приговор единогласный — утвердить исключение из комсомола. Предложение — сдать комсомольский билет. Вот тут я соврал:
— Билета с собой не имею…
(Так он и остался со мной до восстановления в комсомоле через год Полтавским обкомом. Но всякий день того года правомерно бы засчитать в жизненный стаж с коэффициентом один к трем.)
Свободное копирование
